Endgame. Вызов - Джеймс Фрей Страница 13

Китай, поезд Т41, проездом через Шицзячжуан, вагон 8.

Пункт отправления: Пекин.

Пункт назначения: Сиань

Яго Тлалок сел на ночной поезд из Пекина в Сиань. Сюда он добирался почти три дня. Из Хульяки – в Лиму. Из Лимы – в Майами. Из Майами – в Чикаго. Из Чикаго – в Пекин. 24 122 километра. 13 024,838 морской мили. 79 140 413,56 фута. И теперь еще 11,187 часа в поезде.

А если поезд будет опаздывать, то еще дольше. Игра ждать не станет, так что Яго надеется, что обойдется без опозданий.

У него отдельное купе, но матрас жесткий и заснуть не удается. Яго садится, скрещивает ноги, считает вдохи. Смотрит в окно и вспоминает самое красивое, что он видел в жизни: девушку, спящую на пляже в Колумбии на закате солнца, отражение лунного света на покрытой рябью поверхности Амазонки, геоглиф Наски, который Яго показали в тот день, когда он стал Игроком. Но мысли не успокаиваются. Дыхание неглубокое. Позитивные визуализации не выдерживают такого груза. Никак не удается перестать думать обо всем том ужасе, который творится в родном городе. Адский пожар, вонь горящей пластмассы и плоти, крики людей, горящих женщин, умирающих детей. Беспомощность пожарников, армии, политиков.

В тот день, когда Яго нашел свой метеорит, на рассвете у виллы его родителей собрались толпы людей. Кто-то из них потерял все и пришел в надежде, что их семья поможет вернуть утраченное. Пока Яго собирал вещи, его родители делали все, что могли. Астрофизики давали по телевизору пустые обещания, что такое никогда не повторится.

Но они ошибаются.

Летят еще метеоры.

И крупнее, и страшнее.

Пострадают еще люди.

Они будут гореть.

Будут умирать.

Метеориту, который обрушился на Хульяку, местные дали название el puňо del diablo. «Кулак дьявола». И одиннадцать других кулаков уже ударили по земле и унесли огромное множество жизней.

Весь мир изменился.

Теперь он уязвим.

Охвачен ужасом.

Яго понимает, что должен быть выше подобных чувств. Он этому учился, но он все равно не может уснуть, не может расслабиться. Он свешивает босые ноги с полки и опускает их на тонкий прохладный ковер. Щелкает шейными позвонками, закрывает глаза.

Метеориты – это только начало.

«Todo, todo el tiempo, – думает он. – Todo». «Всё, всякое время. Всё».

Яго встает. У него хрустят колени. Надо выйти из купе, размяться, постараться унять мысли. Он надевает зеленые штаны с большими карманами. Ноги у него тонкие, но сильные. На счету у них уже больше 100 000 приседаний. Яго садится на стул, натягивает шерстяные носки и кожаные мокасины. Более 250 000 раз он ударял этими ногами по тренировочной груше. Яго пристегивает к предплечью небольшой боевой нож, надевает клетчатую рубаху с длинными рукавами. За свою жизнь он подтянулся на каждой руке более 15 000 раз. Он берет айпод и вставляет в уши пару черных наушников. Включает музыку. Тяжелую, мощную, громкую. Металл. Его музыка и его оружие. Хеви-хеви-метал.

Яго подходит к двери купе. Прежде чем выйти, смотрит на себя в большое зеркало во весь рост. Он высокий, худой и напряженный, как будто скрученный из высоковольтных проводов. Волосы у него черные как уголь, короткие и спутанные. Кожа – цвета карамели, цвета его народа, не разбавлявшаяся вот уже 8000 лет. Глаза – черные. Лицо испещрено оспинами после перенесенной в семь лет инфекции, а от уголка левого глаза, через щеку, через челюсть, до самой шеи идет неровный шрам, полученный в 12 лет, когда Яго впервые подрался на ножах – с другим мальчишкой, лишь ненамного старше. Яго заработал шрам, но забрал у того мальчишки жизнь. Яго безобразен и внушает людям страх. Он знает, что многие боятся его из-за внешности, и, в целом, это его забавляет. На самом деле его стоит бояться за то, что он знает. За то, что он может сделать.