Кровь, или 72 часа - Дмитрий Григорьев Страница 13

Пациентку отключили от аппарата искусственного дыхания. Медсестра вставила в дыхательную трубку зонд для отсасывания накопившейся в легких жидкости и включила компрессор. Чем глубже погружался зонд, тем громче становились хрипяще-свистящие звуки бегущей по нему сукровицы.

Малышка беспокойно ворочалась, а ее свистящее придыхание было слышно даже в сенях.

— Похоже, что природа испугалась своего творения, — вернулся с пучком трав Пэйтр, — и вместе с невиданной силой наградила ее тяжкой хворобой, чтобы век ее был недолог!

Малютка задыхалась и хрипела. По ночам она обливаясь потом, который к утру превращался в соляной налет.

— Похоже, мы явили свету «морского дьяволенка». — Пэйтр обтирал дочурку травяным настоем, смывая кристаллики соли.

— Морского дьяволенка? — переспросила Сидония.

— Так народ прозвал таких детишек. С легкой, а скорее — тяжелой руки церкви.

Сидония не знала, что как только священникам доносили о соляных налетах, таких деток тут же отнимали у родителей.

— В ваших младенцев вселился дух морского дьявола! — заявляли они. — Поэтому они и задыхаются на суше!

На глазах у рыдающих матерей несчастных крох бросали в открытое море и оставляли на волю волн.

— Чаще посещайте храм Господень! — слышали в ответ на свои мольбы несчастные матери. — И молитесь денно и нощно!

И те молились. Однако морских дьяволят меньше не становилось.

— Ведь нашу малышку не заберут? Правда? — Сидония прижала к себе дочурку.

— Не заберут! Если, конечно, злобный хорек, что живет под холмом, не продаст нас попам за куриную ножку.

Венди заулыбалась, как будто все поняла.

— Здесь нам никто не помешает бороться с твоим загадочным недугом, — пощекотал ей животик отец. — Природа пытается погубить тебя, но наши знания помогут тебе выжить.

— Меня не раз звали к таким младенцам, — повернулся он к Сидонии, — и я уже научился очищать им легкие от вязкой флегмы. Пары моих отваров помогали всем!

На душе у Сидонии стало спокойно. Да и как иначе? С появлением Венди спокойствие и радость не покидали их дом.

— Чувствуешь, как она впитывает плохую энергию?! — восхищался Пэйтр. — Смотри, не спускай с нее глаз, пока она не научится ходить, — наставлял он Сидонию. — Наша маленькая чародейка еще не может управлять черными потоками, и ее нужно оберегать от их излишков.

День за днем пролетали, как в прекрасной сказке, и казалось, счастью не будет конца. Ежедневные вдыхания грудных сборов творили чудеса, и маленькая Венди быстро шла на поправку.

— Хватит куковать дома! — отправил их Пэйтр на первую прогулку в лес. — Соберите-ка желудей для отвара, а мы пока с ребятами попросим у пчел из липового леса меда.

В ближайшей дубраве Сидония выбрала самый большой дуб и устроила Венди в его корнях. Она не боялась непрошеных гостей. Местные жители обходили этот дуб стороной, и только самые отчаянные юнцы иногда прибегали сюда, чтобы потом побахвалиться своей отвагой перед сверстниками. Стоявший на пригорке дуб был виден издалека, и местные феодалы давно облюбовали его толстые ветви для назидательных расправ над преступниками.

— В ветвях этого дуба живут неугомонные души казненных! — пугали детей старики. — К нему даже дикие звери не подходят! А если кабан съест желудь с этого дуба…

«То сразу даст дуба!» — вспомнила Сидония рассказ старшего сына и улыбнулась.

Ее первенец был остер на язык, и когда бегал к своим дружкам, веселил всю деревню.

Слабый писк дочурки прервал сбор желудей. Сидония кинулась к дубу. Его корни уже утонули в липкой трясине черной энергии, стекающей из кроны дерева-великана. Личико малышки синело прямо на глазах. Напуганная мать прижала к себе дочурку и пулей полетела прочь, в сторону оврага. Щупальца черной энергии тянулись вслед за ними. Сидония съехала на влажное дно и что было сил сжала грудь малышки. Та всхлипнула и зашлась в отчаянном кашле. Вскоре ее личико порозовело, и она как ни в чем не бывало залепетала и стала играть с выбившейся из-под маминого платка прядью волос.

Сидония с облегчением улыбнулась. Она спустилась вниз по оврагу, подальше от про́клятого дуба, и стала выбираться наружу. Крутые и скользкие склоны не хотели выпускать ее. Небо заволокло тучами. Вдали прогремел гром. Дно оврага стало набухать и превращаться в ручей. Сидония кинулась к устью оврага. Нужно было выбираться из склизкого плена, пока до них не дошел дождь.

Каталка с больной гремела по коридору. Лампы дневного света проносились одна за другой, как будто мелькали просветы меж кустов, росших вдоль оврага. Ника бежала по влажному дну, пытаясь оторваться от преследователей. В глазах темнело, словно черные тучи обступали со всех сторон. В ушах бешено грохотала кровь. Она оглянулась. Две тени наверху неотвратимо приближались.

«Откуда, откуда они здесь взялись? — чуть не плакала она. — Сюда же никто не ходит!»

Ника давно облюбовала этот овраг и каждый вечер прибегала сюда на часик. Ей нужно было побыть одной перед тем как отправиться с дачными друзьями на очередные проделки.

Ребята не догадывались о ежедневном ритуале подружки и, когда забегали за ней и не находили дома, развлекались веселыми предположениями.

— Мы думаем, она потерялась в шкафу и не может решить, во что бы одеться, — с нотками зависти начинали девчонки.

— Да нет, зачиталась где-нибудь на озере, — продолжал кто-то, зная ее любовь к книгам.

— Не иначе побежала на свидание к лешему? — смеялись братья-близнецы, которые видели ее под вечер на краю леса.

Сама Ника отмалчивалась или коротко бросала:

— Ходила за вдохновением.

Друзья знали ее склонность к стихоплетству и не горели желанием попасть на ее острый язычок. Про особо настырных она как-то насочиняла смешных четверостиший, и те теперь предпочитали помалкивать.

И только Яна знала, что в это время ее младшая сестренка изнуряла себя дыхательной гимнастикой. Насильно вызывая кашель, Ника очищала свои легкие от накопившейся за день мокро́ты. Она стеснялась своей болезни и только вдали ото всех могла спокойно откашляться. И вот сегодня ее уединение было нарушено неизвестно откуда взявшимися парнями. Они стояли на краю оврага и с интересом разглядывали ее.

«В такой одежде на дискотеку ходить, а не по лесу!» — почему-то подумала Ника, глядя на их пестрые рубашки.

— Смотри, какая глазастая! — сказал один.

— Да что глазастая! Ты только погляди, как она жарко дышит! — принял ее одышку за возбуждение другой. — Девочка явно хочет провести приятный вечерок с нами!