Бастард. Рыцарь-маг - Игорь Ковальчук Страница 13

На этот раз на него бросились скопом, сразу впятером. Дик отреагировал мгновенно. Он действовал мечом с такой легкостью, с какой застоявшаяся лошадка берет с места в галоп. Из-за того, что все пятеро навалились одновременно, куча мала получилась довольно бестолковой. Конечно, в давке молодой рыцарь мог попасть подо что-нибудь острое просто потому, что повезло бы кому-то другому, не ему. Но в этой схватке подобное вряд ли могло произойти. На короткое время именно англичанин стал удачлив. Ему казалось, что как-то особенно прояснилось зрение и вроде бы даже раздвинулся горизонт. Воин теперь подмечал любое движение на грани видения справа и слева. Когда один из киприотов нагнулся, чтоб удобней было подсечь противника, полоснув под колени своим клинком, Дик подпрыгнул и в прыжке хорошо пнул солдата ногой в лицо. Голова откинулась назад, подбородочный ремень лопнул, и шлем покатился по палубе. Слуга императора грохнулся следом.

— Какая сука там шумит? — прозвучал с верхней палубы пьяный и довольно громкий голос. — Кто, хрен узлом, падает у каюты принцессы? Разбудишь же, морда косая!

К этому моменту, поверив, что на корабле совершенно случайно оказался единственный трезвый человек, через фальшборт перебрались почти все, кого отправили захватывать знатных заложниц, — сорок человек. На перегнувшегося через изящные перильца слугу с налитой кровью совершенно хмельной физиономией посмотрели с раздражением, и лучник, ждущий приказов, стоя рядом с накрепко привязанной, до сих пор свисающей в одну из лодок веревкой, поднял короткий греческий лук. Для удобства он слегка откинулся назад, опираясь поясницей на огораживающий брус.

Дик резко выбросил в его сторону руку, складывая пальцы в друидическом знаке отрицания, но вложив в него свою силу, имеющую с природой и лесом самую малую связь. Результат был тот самый, которого молодой рыцарь и ожидал. Больше всего это напоминало удар кулаком, но на расстоянии. Просто воздух на миг обрел твердость тарана и вышиб лучника в море. Лук улетел вслед за ним.

Но на то, чтобы полюбоваться за полетом киприота, времени не было. Молодой рыцарь атаковал одного из солдат, того, что, по его мнению, хуже всего владел оружием, отшвырнул с дороги и ушел вбок, потому что, притиснутый к стене сразу тремя-четырьмя противниками, он стал слишком уязвим. Искушать судьбу не следовало. И в тот момент, когда Дик немного отступил, из-за носовой надстройки галеры появился небольшой, но хорошо вооруженный и экипированный отряд под командованием Стефана Турнхама в золоченом шлеме с красивым гребнем. Для них отступление телохранителя короля стало знаком того, что пора вмешаться.

Стратиот понял все в тот самый момент, как увидел отблеск факельного огня на золотой отделке доспехов командора франков. Он сделал своим людям знак отступать, но держался, как и подобает командиру, сзади, так что большинство солдат разрешения не заметили. Они кинулись вперед, на гвардию галерной охраны.

Турнхам слыл отчаянным рыцарем, поэтому даже сделал несколько выпадов, прежде чем скрылся за спинами своих воинов, теснящихся на узком проходе нижней палубы. Свешивавшийся с верхней палубы слуга, проснувшийся от грохота и звона, в недоумении смотрел вниз. Сперва он не понял, что едва не погиб, но когда второй киприот поднял лук и прицелился ему в лицо, побледнел. Дик, прикончив своего очередного противника, отмахнулся друидическим знаком в сторону лучника. Сбить его за борт он не смог, но лук выбил и ненадолго оглушил. Подскочив ближе, молодой рыцарь ударил его ногой под колено, сшиб на палубу и вторым пинком успокоил надолго.

— Уберись оттуда, — раздраженно крикнул он, подняв голову, и слуга немедленно спрятался.

Дик перехватил меч поудобней и бросился к стратиоту. Вот кого точно надо захватить в плен: если кто-то из нападающих что-нибудь знает, так это именно командир. Киприот почувствовал что-то, развернулся — и мгновенно атаковал сам. Он уже понял, что этот молодой франк — опасный противник и подпускать его близко не стоит. После первых же выпадов, только скрестив меч со стратиотом, молодой рыцарь почувствовал, что слуга императора отлично владеет мечом. Он попытался оттеснить противника от фальшборта, но тот не двинулся с места, и его клинок отбивал все попытки Дика приблизиться хотя бы настолько, чтоб стать серьезной угрозой.

Меч у киприота был легкий и слегка изогнутый, не такой, как тяжелые, нормандского типа мечи французов и англичан, и фехтовать им было легче. Но у этого оружия были и слабые стороны. Командир кипрского отряда быстро понял, что ставить прямые и даже скользящие блоки своим мечом против тяжелого клинка франка опасно, поскольку можно запросто лишиться оружия. Он отступил на шаг и поднял щит. Выпады молодого рыцаря он счел более безопасным принимать на этот большой деревянный круг, укрепленный металлическими полосами. Удар франка стратиот выдержал с трудом. Левая рука заныла, но это было неважно, пока ее еще можно было поднять.

Рубанув раз-другой, Дик быстро убедился в том, что щит слишком крепок и его не сломать. Он догадывался, что, будь у него в руках обычный меч, клинок давно уже затупился бы. Но оружие лорда Мейдаля напоено магией от лезвия до навершия рукояти, сломать его о дерево и даже о железо невозможно. Применить магию, чтоб разбить щит, Дик сперва не сообразил, когда же эта мысль пришла ему в голову, пальцы левой, свободной руки тут же сложились в другой друидический знак, на этот раз воспроизведенный именно так, как учили, — знак, попросту называемый «трещина». Дерево немедленно лопнуло, и силы, которую вложил молодой рыцарь в этот жест, хватило, чтоб разошелся хорошо закаленный металл и съежилась плотная кожа ремней.

Наверное, киприот удивился, но он был прекрасным воином и привык, что в бою тратить время на удивление никак нельзя. Просто взмахнул рукой, чтоб стряхнуть половинки щита (они отлетели в сторону и попали по шлему франка, нагнувшегося было над убитым киприотом, чтоб сорвать с его плеча серебряную пряжку), и выдернул кинжал. Дик ударил по его левой руке плашмя, лишь чуть-чуть добавив магии. Стратиот вскрикнул от боли и выпустил кинжал, по тыльной стороне его ладони разливалась краснота, такая, какая бывает при ожоге. Не тратя времени, Дик ударил — слегка, чтобы сбить с ног. Он налег всем телом, и, потеряв равновесие, кипрский командир упал. Еще немного магии, и на несколько коротких мгновений стратиоту показалось, что мир вокруг него кружится со все нарастающей скоростью.

Упав на одно колено следом, молодой рыцарь крепко, но точно врезал противнику в основание шеи. Это самое уязвимое место на теле, и убить, попав туда, очень легко. Дик сорвал шлем с поверженного врага и ладонью прикоснулся к виску киприота. Убедившись, что пленник жив, молодой рыцарь неторопливо поднялся на ноги.

Занятый командиром, он упустил из виду основную схватку и, когда встал, обнаружил, что бой закончился, от галеры отчалила одна лодка, где изо всех сил гребли бывшие нападающие, сообразившие, что здесь им ничего не светит. Остальные мертвыми валялись на палубе, выживших вязали и заталкивали в трюм. На пороге каюты стояла, завернувшись в длинный плащ, вдовая королева Иоанна и, ничего не понимая, смотрела на разгоряченных солдат и бездыханные тела. Дик совершенно не удивился, что сестра короля Ричарда проснулась: в то недолгое время, когда на палубе шел бой, грохот стоял такой, что не услышать его было невозможно. Но почему выглянула только Иоанна? Неужели принцессе Беренгере не интересно, кто мешает ей отдыхать? Молодой рыцарь перемахнул через ограждение и подошел к двери каюты. Бывшая королева Сицилии смотрела на него вопросительно.