Шут королевы Кины - Евгений Малинин Страница 13

Нет, я-то, как раз, был одет очень практично и в меру элегантно. На мне были нестандартные джинсы специального пошива со множеством разнокалиберных карманов, наполненных множеством самых необходимых вещей, плотная байковая рубашка, одетая поверх моей самой любимой белой футболки, привезенной мне из Турции, сверх чего я натянул элегантную джинсовую куртку. На ногах у меня были надеты отличные, хорошо разношенные, но все еще очень крепкие кроссовки, а на голове отличная джинсовая панама.

А вот мои друзья!!

Достаточно сказать, что они были разодеты в те же самые сказочные тряпки, в которых они осуществляли наш первый поход. Конечно, они их почистили, отстирали, заменили некоторые наиболее изношенные элементы, но в целом это были все те же три чучела зеленого, буровато-коричневого и мохнато-желто-зелоного колеров. При этом, на поясе Машеуса красовалась ее уникальная шпага и незаменимый Рокамор, из-за плеча знакомо торчал оснащенный колчан, Элик держал в своих немаленьких ладошках свою родную дубину, поименованную им герданом, а Паша, почему-то значительно уменьшившийся в росте и покруглевший в талии, носил на пупке широкий и длинный кинжал самого устрашающего вида. Кроме того у всех троих имелись маленькие заплечные мешки.

Видимо ребята сами здорово удивились, увидев себя в таких нарядах, поскольку непосредственно после их появления последовала довольно длительная немая сцена. Нарушил молчание впечатлительный Игорь, громко прошептавший на выдохе: – Куда уехал цирк?..

Реагируя на это очень точное замечание, трое моих соратников повернулись в мою сторону и изобразили на своих личиках недоумение, обиду и возмущение, причем не по очереди, а все три чувства сразу. После этого гримасничанья Машеус взяла слово и обратилась ко мне достаточно нервно:

– Ты что, собираешься переходить в Кинию в этом цирковом костюме?!

Видимо, вышеприведенную фразу Игоря они отнесли целиком на мой счет.

– Кто бы говорил?!– чуть не сорвалось с моего языка, но вместо завязывания никому не нужной пикировки я полным достоинства и не допускающим возражений тоном ответил:

– А вы думали, я снова приклею бороду, нацеплю идиотскую шляпу, серый балахончик и сапожищи?! Чтобы вы снова могли хихикать у меня за спиной?!

Наш практически заслуженный, но пока еще безработный актер сделал шаг вперед, встал в третью позицию и поставленным, пропито-прокуренным голосом, оснащенным хрипотцой и попискиванием, заявил:

– Ты что, не видишь, что нарушаешь наш ансамбль и выпадаешь из образа? Где ты видел Гэндалфа Серого Конца без бороды, плаща и… шляпы?

– Нет, ребятки, никаких плащей, бород и шляп не будет! – отрезал я, – Либо я иду так, либо мы вообще никуда не идем! Мне надоело, что меня называют милым стариканом! А если вы будете на меня давить, я потребую инвентаризации ваших мешков на предмет протаскивания в средневековый мир запрещенных технологий!

– Каких технологий?! Каких технологий?! – начал заводиться Паша, но его перебили.

– Пусть идет как хочет, – раздалось неожиданно знакомое малоразборчивое ворчание. Мы вздрогнули и воззрились на Элика, но тот уже полностью был в образе, а потому, вместо Элика мы увидели столь дорогого нашим сердцам Душегуба. Правой рукой он поигрывал своей дубиной, одновременно обводя нас налитыми кровью, крошечными глазками. Увидев, что мы обратили на него внимание, он коротко добавил:

– Не в бороде счастье…

Это веское мнение разом прекратило наше препирательство. Мы двинулись прочь с поляны, провожаемые изумленными взглядами остающейся пары, под своды замечательного лиственного леска.

Из лагеря мы вышли часа в четыре вечера, и я назвал этот выход пробным, прикидочным. Главную попытку я планировал на завтра – на воскресенье. Ребята молча шагали за мной. Молча, потому что я их заранее предупредил, что мне нужна полная сосредоточенность. А вот я шел не просто так, я искал место годное для перехода, если конечно считать, что я знал, каким это место должно было быть!

Этот год выдался засушливым, так что прошлогодние болтца пересохли и Пашкины унты вполне годились для нашей прогулки. Видимо, поэтому наш неутомимый хоббит шустро перебегал от одних зарослей кустарника к другим, постоянно теряя нас из виду и оглашая окрестности громкими воплями «ау». Машеус в своем зеленом наряде тоже постоянно пропадала из поля моего зрения, нервируя и выводя меня из себя. Только тролль неутомимо шагал справа и чуть сзади от меня, слегка посапывая и поколачивая своим герданом по встречавшимся пенькам. Фродо не замедлил обратить на эту стукотню тролля наше внимание:

– Гляньте, чего тролль делает… Ишь, постукивает… Готовится, руку набивает…

Мы пересекли полузаросшую дорожную колею, и я подумал, что в прошлом году эту дорогу не видел. Решив, что мы забрались слишком далеко к северу, в сторону Москвы, я бросил взгляд на солнце, затем на часы и повернул к югу.

А на часах, между тем было уже половина седьмого вечера.

Ребята к тому времени уже подустали и топали следом за мной, в полголоса о чем-то переговариваясь. Я сам уже решил держать путь в сторону лагеря. Но самое главное, за весь день ходьбы ничто не шевельнулось у меня в груди, ни намека на возможность применить сплетенное мной заклинание. Ну не пробовать же его в самом деле где попало!

Так что мы возвращались после шести часов блужданий несолоно хлебавши. Я понимал, что мои друзья вполне подготовлены к длительным блужданиям и многочисленным попыткам, что они спокойно перенесут сегодняшнюю относительную неудачу, но у самого меня настроение было мерзопакостное. Такого глухого молчания я все-таки не ожидал. Я все-таки надеялся, что в одном, двух, трех местах почувствую хотя бы маленькую тягу того Мира. Но…

Лес еще проглядывался, но уже ощутимо стемнело. Кусты и высокая трава постепенно чернели, превращаясь в ночные тени, и только верхушки высоких берез и осин сохраняли еще свой зеленый цвет. Трава под ногами намокла от вечерней росы, и, наверное, поэтому Паша, шагавший слева заворчал:

– Слушай, Сусанин, ты точно дорогу к лагерю помнишь? А то скоро совсем стемнеет, и будем мы всю ночь блукать…

– Может на дерево забраться? – тут же предложила романтичная Машеус, – Ребята, наверное, костер разожгли… Костер далеко видно…

– Кто полезет? – мгновенно поинтересовался Пашенька.

– Ты! – коротко отрубил Душегуб.

– Это почему это я? – Паша даже остановился, – Машеус предложила, пусть она и лезет! Стану я впотьмах по деревьям порхать?

– Почему – порхать? – переспросил я.

– Так не видно же ничего, – сразу пояснил Паша, – Наступишь не туда и запорхаешь до самой земли!

– А ты хочешь, чтобы девушка порхала? – угрожающе поинтересовался тролль.

– Ну, лезь ты! – немедленно согласился Паша.

– А если я на твою башку спорхну? – хмыкнул находчивый тролль.

– Это почему сразу на мою? – обиделся Паша.