Трое из леса - Юрий Никитин Страница 13

— Им скажи. Я знаю, что из тебя волхв, как из моего…

Он не договорил, а Олег выспрашивать не стал. Вокругвыворотня головы торчали плотно, для воды не осталось места.

— Откуда столько? — прошептал Олег с мукой. —Не ночь, а повылезли. Правда, небо в тучах, но все-таки светло!

— Хвороста набрал? — спросил Таргитай.

— Как я мог? — прошептал Олег яростно. — Тыдурак и лодырь, потому не зришь опасности. Упыри — самое большое зло! Богов ещене было, а мир уже был поделен между упырями и берегинями!

Таргитай скривился от мощного запаха. Хоть секиру вешай…Наверное, потому и живут здесь берегини?

— Почему не набрал? — спросил он.

— Упырей увидел, говорю тебе! Мы прошли через Болото,потому что они боятся солнца, но сейчас нагнало туч. Вдруг да хлынет ливень?

— В ливень даже лягушки скачут по берегу, — заявилТаргитай.

— Ежели лягухи, то и упыри…

— Это как два пальца замочить. За жабами и упыри неотстанут. Ты нагреби хворосту. Стемнеет, быть нам в Болоте.

Верхушки деревьев грозно зашумели. По Болоту прошла рябь,кувшинки с оставшимися лягушками заколыхались. Небо темнело быстро. Тучи ползлитемные и тяжелые, как грех. Над Болотом темнело, но упырь блестел, каксмазанный свиным салом, вокруг поблескивали такие же безволосые бородавчатыеголовы. Упырь приподнимался на всех четырех лапах, тяжело и надсадно квакал.Его живот с трудом отрывался от мокрого дерева, а покрытая слизью кожа сталаматовой, собралась складками.

— Во стая, — сказал Таргитай удивленно. —Сила! Гуртом и бога бить можно. Кто бы подумал, что в нашем Лесу столькогадости? В чужих — понятно, но чтобы в нашем?

Олег облизал пересохшие губы:

— Чую магические силы…

— Пойдем собирать хворост, — ответил Таргитай.

Когда стаскивали ветки, Олег держался к Таргитаю так близко,что тот не утерпел, зло отмахнулся. Волхв упал на спину, задрав ноги.

— Не лезь под руку!

— Я нечаянно…

— За нечаянно бьют отчаянно. Не жмись ко мне, как кбабе! Дам в лоб, и ухи отпадут.

Олег чуть отодвинулся, но когда плеск стал громче, волхв сновапугливо жался к Таргитаю, держа его как щит между собой и Болотом.

Последнюю охапку притащили вовремя: от костра остались однибагровые угольки. Таргитай набросал мелких щепочек, с силой подул, морщась отвзлетевшего пепла и страшно раздувая щеки. Угли покраснели, блеснул язычокогня.

Он добавил хвороста, сказал твердо:

— Большой огонь разводить не надо.

— А упыри?

— Найдут, не волнуйся! На всю ночь хвороста не хватит.А когда догорит последняя ветка, нас утащат сонными.

— Я не сомкну глаз! — вскрикнул Олег. Он дрожалкак осиновый лист. Тощие руки не находили места, он все время пересаживался,вытягивал шею.

— Вот и ладненько, — обрадовался Таргитай. —Последи за огнем. А я без сна помру. Я слабый. Мне надо много спать и вволюесть.

Он снова развязал мешок. За Олегом посматривал одним глазом.Говорят, за два года до рождения этого труса, однажды ночью была страшнаягроза, когда Небо любилось с Землей. Ветер ломал вековые деревья, срывалвершинки и уносил, тучи нависали на Большой Поляной страшные и грохочущие, отблеска молний было светлее, чем днем. Испуганные люди забились в норы и дупла,дрожали, пережидая грохот и начавшийся ливень. Но все-таки кто-то видел каксамая огромная молния ударила в дупло Дуболома, с небес донесся удовлетворенныйвздох, и тут же гроза стала затихать. Из дупла еще шел дым, когда людисбежались, вытащили обугленные тела. Уцелела только молодая дочь Дуболома.Волхвы хмурились и качали головами. И в самом деле, ровно через девять месяцевродила мальчика, на голове которого были ярко-красные волосики. Ребенок,родившийся от брака Неба и Земли, должен быть великим волхвом или великимгероем, как утверждали старики, такие дети еще в детстве, а то и в колыбелисовершают великие подвиги… Но в этот раз мудрые старцы ошиблись. Олег вырос огненно-рыжим,с красными как пламя вечернего костра волосами, но племя еще не видало такоготруса и никчему!

Олег походил по острову, собирая хворостинки, а когдавернулся, Таргитай уже спал, подогнув колени. Рот перекосился, мешок прижималобеими руками, будто собирался есть, не просыпаясь.