Мефодий Буслаев. Стеклянный страж - Дмитрий Емец Страница 13

– Плохо ты с ним обошлась! Невежливо, – заметил Эссиорх.

– Невежливо? Да я его как облупленного!.. Документы намотоцикл не пропали? Проверь карманы! – распорядилась Улита.

Эссиорх метнулся к шкафу.

– Ты что, свет очей, не веришь усладе древности твоей? –насмешливо начал Корнелий, но тотчас пугливо замолчал, потому что Эссиорхизвлек из шкафа красный жакет Улиты, насквозь прожженный его маголодией.

Ведьма зарычала.

Проверив карманы, Эссиорх обнаружил, что визит дражайшегоджинна стоил ему кнопочного ножа (очень неплохого) и двух горстей мелочи.Корнелий же лишился запасного мундштука от флейты, который по неопытности тожехранил в шкафу.

– А такой приятный! Слова такие правильные говорил! – сказалЭссиорх с сожалением.

– У нас там все приятные! У нас неприятных нету! – заметилаУлита. – А с этим Рахманом вечно так. Совсем болящий! Как-то стал Нате ножкицеловать, так шнурки зубами вытащил! И ловко так, в одну секунду! И зачем емушнурки, а?

– Ясно: джинн, – сказал Корнелий.

– Ясно-то ясно! А вот в официальных документах мрака нельзя«джинн» писать. С прошлого года. Приказ Лигула. Кто нарушит, голову снимут, поушам надают и обратно наденут, – сказала Улита.

– Как же вы выкручиваетесь?

Ведьма хихикнула:

– Мы пишем: «лицо, субъективно напоминающее старикаХоттабыча». Конечно, длинно, но все равно короче, чем писать объяснительные,чем ты руководствовался, когда назвал джинна джинном. Вот только никак не врублюсь:зачем это Лигулу?

Корнелий авторитетно надул щеки.

– Ну как же! Помнишь, я к пересдаче готовился? – спросил ону Эссиорха.

– Ты вечно все пересдаешь.

– Короче, приказ Лигула, что у мрака не должно быть«стражей», «комиссионеров», «суккубов», «джиннов», а только сотрудник такой-то.То есть стражи-то отлично знают, что они стражи, но для них важно, чтобы всеостальные были в куче.

Внезапно Улита вскрикнула. Корнелий повернулся и увидел, чтоУлита стоит с надорванным конвертом и читает. Большое лицо ее зрело, набухало.Связной резво подскочил сзади и заглянул ведьме через плечо.

Он обнаружил, что текст напечатан жирным шрифтом натипографском бланке и только некоторые подчеркнутые слова вписаны от руки.

ПОВЕСТКА

Согласно П.4.1.7. Трудового кодекса мрака, состоящей надоговоре ведьме Улите предписывается не позднее полуночи прибыть в резиденциюмрака по адресу: Большая Дмитровка, д.13, и вернуться к выполнению своихобязанностей в качестве секретаря.

В случае неявки мрак оставляет за собой право на расторжениедоговора, которое, согласно пункту 1.6.7., наступает в момент биологическойсмерти лица, указанного в графе № 1.

С уважением,

руководитель подразделения мрака

З. Пуфс (подпись)

советник руководителя подразделения

Арей (подпись)

Следующие полчаса ушли на то, чтобы привести Улиту вчувство.

Ведьма заверяла, что она абсолютно спокойна, но при этомвела себя неадекватно. На вопросы отвечала бессвязно, взгляда не фокусировала,налетала на стулья. Плакала, ругалась, размахивала руками. Вцеплялась вЭссиорха, заявляла, что их никогда не разлучат, и тотчас кричала, чтобы Эссиорхнемедленно убирался на все четыре стороны и что это он во всем виноват. Ейнельзя было дать даже воды, потому что вода то превращалась в лед, то вскипала.

Наконец Улита успокоилась настолько, что смогла сидеть, а небегать по комнате. Она то всхлипывала, то икала. Тут она вновь вспомнила оповестке и потребовала ее у Эссиорха.

– А рвать ты ее не будешь? – обеспокоенно спросил хранитель.

Он знал, что мрак имеет привычку накладывать на своидокументы суточные смертельные сглазы и тем страховать их от уничтожения.

– Ты что, не видишь, что я успокоилась? – спросила Улитаголосом, от которого в кухне холодильник покрылся снаружи тридцатисантиметровымслоем льда.

Взяв повестку, ведьма уставилась на нее опухшими глазами.

– Думала: подделка. Нет, настоящая, – убито сказала она.

– Что «настоящая»?

– Подпись Арея.

– Может, все-таки подделка? – огорчаясь вместе с ней,спросил Эссиорх.

– Нет, – сказала ведьма. – Я слишком долго с ним работала. Язнаю все его подписи – точнее, как они изменяются в зависимости от настроения.Есть обычная деловая подпись. Когда вот тут нервная закорючка – это значит, чтоон раздражен. Если первая буква вытянута – он отмахивается. Отстаньте, мол, всеот меня. Надоели.

– А эта?

– Это подпись Арея, который себя ненавидит, – сказала Улита.– А когда он ненавидит себя, то ненавидит всех. У него иначе не бывает.

– Не позднее полуночи! Ишь чего захотели! Пусть тебязаставят! – брякнул Корнелий.

Улита посмотрела сквозь него и всхлипнула:

– Не хочу показаться грубой, но ты упрямое животное сдлинными ушами! Как я могу не пойти, когда подписала договор?

– Так нарушь! – посоветовал связной.

Эссиорх подошел к Корнелию сбоку и, приподняв ему пальцемволосы, посмотрел.

– Чего ты делаешь?

– Смотрю на твои уши. Ошибается Улита или нет.

– И как? Длинные?

– Лучше не спрашивай, а то случайно узнаешь правду. Если быдоговор так легко нарушался, мрак не устраивал бы такой возни с бумажками. Онидействительно имеют власть уничтожить тело Улиты, если договор будет нарушен.

– Во-во! Взял слово – забрал обратно. Перетащил совесть ксвету, затем от света – снова к мраку. Так и бегай с чемоданчиком, где большезаплотют, – сказала ведьма озлобленно.

– А если мрак кого-то обманул? – возмутился Корнелий.