Снег - Евгения Савас Страница 13

10 глава

Едва перешагнув через порог казарм, я была встречена сигналом тревоги. Я обрадовалась и этому. Как же хорошо здесь! Я физически ощущала, как напряжение последних дней отпускает меня. Я бежала по коридорам в блок, к которому была приписана с момента моего прихода в купол и еле сдерживала улыбку.

В общей зоне уже выстроились егеря, и находилась наставница. Не удивительно, я находилась на входе, а они в индивидуальных комнатах или аудиториях неподалёку. Даже бегом я не могла успеть прибыть сюда раньше.

Я добежала до конца строя, сумку бросила на пол и встала так же, как и все - ноги на ширине плеч, руки заведены и сцеплены сзади, взгляд на синюю полосу на стене позади наставницы. Никто на меня не смотрел. Не улыбался, и вопросов не задавал. Замечательно!

При внутреннем сигнале тревоги, помещения блокируются сначала внешне (хорошо, что я успела войти!) и изолируются по мере прохождения проверки. Все приписанные к казарме егеря и наставники, согласно расписанию, должны переместиться в общую зону своего блока и ждать окончания проверки. Другие перемещения запрещены. Интересно, по какому поводу тревога? Обычно это просто случайно наткнувшиеся на нас роботы ремонтники. Они работают автономно и, как правило, изготовлены для выполнения небольшой программы действий. Диагностика коммуникации, мелкий ремонт. Если повреждения были больше, чем можно было устранить самостоятельно, информация передавалась в диспетчерскую службу. Вот такие паучки нас периодически находили. Информации о нашем местонахождении нигде нет. Наша зона считалась свободной от коммуникаций. Но каждый паук мог передать информацию, и к нему можно было подключиться дистанционно. Поэтому, когда они к нам все-таки попадали, их отлавливали, уничтожали и подкидывали подальше от нас.

Проверка обычно занимает не более десяти минут. На этот раз мы простояли не менее получаса. Но сигнал прозвучал, и все тут же разошлись. Никто не разговаривал. У нас не принято болтать без дела.

Я прошла к индивидуальной комнате, которую заняла еще на входе в купол. Комнаты были на двух человек, но судя по всему пока я тут буду одна. Одежда полетела в утилизатор, и я наконец-то переоделась в повседневную форму. Теперь следовало заняться сумкой.

Наша форма для внешнего выхода уникальна, и ничего подобного ей просто нет. Начиная от материалов, а они исключительно "оттуда". Хотя для гражданских, если случится чудо, и они её всё-таки увидят, выглядит вполне обычно. И заканчивая комплектацией. Никакой электроники. Но, несмотря на это, теплосбережение доведено до идеала. К тому же в общем смысле это даже не цельнокроеные предметы одежды. В том смысле, что куртка, брюки и все остальное могут видоизменяться в зависимости от ситуации. Это как пазл. Но собрать его и правильно использовать нужно уметь, и мы учимся этому долго и упорно. Только, кажется, что холод одинаково опасен. Холод тоже бывает разным. Иногда он вкрадчиво высасывает тепло. Иногда набрасывается и выжимает. И наша форма - это оружие своего рода против него. Правильно менять длину, прилегание, убирать и добавлять детали мы можем не задумываясь. Но человек обычный этого сделать просто не сможет. Для него она останется кучкой лоскутов, которые он даже не поймет, как надеть.

А нас они спасают. Я ни за что не дошла бы в этот раз до купола, если бы не куртка. Остановить кровопотери без потери чувствительности руки и моей общей подвижности, удалось только благодаря ей.

Из-за такой "мобильности" и множественности деталей, замены формы у нас просто не существует. Материалы обработаны так, что мелкие повреждения и очистка им не нужны. Избежать сильных повреждений не удавалась, но из-за них приходили в негодность только некоторые части костюма, и они были легко заменимы. Вот и сейчас в утилизатор отправились только части рукавов, подранные насквозь. Из-за долгого пребывания в сжатом состоянии помялся меховой воротник. Нужно его расправить. Он нечасто использовался, наставники называли его "ритуальным". Почему не знаю, нам не говорили. Самая редко используемая часть. Всего два варианта. Лично я подкладывала его под щеку во время сна на льду.

Я едва успела закрыть шкаф, закончив с формой, как прозвучал сигнал тревоги. На этот раз я прибежала второй.

Тревоги следовали одна за другой на протяжении восьми часов. Оставшуюся амуницию и арбалет я так и не успела привести в порядок. Мы стояли по несколько часов кряду, нас отпускали, и буквально через несколько минут опять срабатывала сирена. В чем причина мы не знали, нам не сообщали.

Уже глубокой ночью, нам дали команду отбой, и больше тревог не было.

Я поспешила заняться оставшейся не разобранной частью снаряжения. Обувь, маска, различное навешиваемое снаряжение и конечно арбалет. Единственное оружие, которым мы пользовались.

Он стрелял ледяными камешками. Для их подготовки не требовалось больших усилий. Есть специальный футляр - форма, в которую нужно залить жидкость или просто подобрать более или менее подходящий по размеру кусок льда. Замерзшие в форме кусочки конечно лучше использовать, и дальность лучше, но иногда их просто не хватало. Сейчас мне нужно было открыть и вылить растаявшую воду и протереть футляр насухо.

Разложив все по полкам и отделениям шкафа, я наконец-то закончила обязательные дела. Теперь можно отдохнуть.

Но я даже не успела дойти до койки, когда дверь в мою комнату открылась. На пороге была Старшая. Я вытянулась по стойке смирно, но она не обратила на меня внимания, хмуро огляделась и спросила: