Крестоносец из будущего. Самозванец - Герман Романов Страница 13

В груди тоскливо заныло, Андрей знал, что эта встреча закончится очередной для него поножовщиной.

Увидев завтракающего путника, всадники без малейшего промедления направили к опушке шагом своих коней и остановились перед ним в двадцати метрах.

Настороженно огляделись («или подвох чуют, или засады боятся», — пронеслась мысль) и, убедившись, что попавшийся им путник почти безоружный, длинный нож на поясе не в счет, немного расслабились, иначе и мечи выхватили бы, и лук достали.

Андрей на них никак не реагировал, лишь громко хрустел репкой и смачно грыз рыбий хвост — ноль внимания, фунт презрения. Но краем глаза видел, как воины побледнели от ярости.

— Борзо вскочи, хлоп! Борзо! — Лучник прохрипел с нешуточной угрозой в голосе, толкнул коня и поднял плеть.

Андрей соизволил поднять голову и оскалился улыбкой. Язык он прекрасно понял, смесь русского с польско-хохлацким. Вернее, местная версия славянского языка, все другие на его основе появились гораздо позже, по мере формирования народов и наций.

— Зело сам борз, кметь, ох как зело борз! — как бы удивляясь вслух, но с командной ноткой в голосе произнес Андрей, вот только вставать не стал. Он видел, что шрамы на лице были уже замечены всадниками, и те сразу малость притихли.

Мужик в возрасте, также имеющий подобные отметины на своем лице, сильно напрягся и очень пытливо стал вглядываться в лицо и фигуру Андрея.

Затем внимательно посмотрел на рощицу, бросил короткий, но пристальный взгляд по сторонам.

Спросил довольно вежливо:

— С каких мест пан идет? Не из запретных ли земель?

— Я не ведаю этих мест! Через горы перешел, а тут вы мне попались навстречу, — Никитин отвечал очень спокойно, не ломая больше свой язык, и улыбался весьма добродушно.

Как не нравился ему этот второй вояка — цепкий взгляд и плавные движения выдавали в нем немногословного, многократно битого и опытного волка, настоящего профессионала войны.

— Пан должен пойти с нами! Или мы поведем пана силой, — тот сразу отрезал попытку завязать разговор.

У Андрея на душе стало очень тревожно. Он заметил, что два других молодых всадника удивленно посмотрели на своего старшего товарища, и этот взгляд расставил все точки над «и».

Его хотят убить!

Молокососы попытались бы сразу прирезать, не признав в нем своего, а вот их начальник вначале оценил обстановку, и что-то его насторожило. Вот и старается отвести путника подальше от леса, нарушая этим инструкцию мочить всех «запретных», то-то посмотрели на него удивленно.

Однако Андрей был тоже не лыком шит, много раз дрался не на жизнь, а на смерть, как с оружием, так и без него. А потому на такую дешевую угрозу не только не поддался, сделал наоборот.

Он спокойно повернулся к всадникам спиной и стал крайне неторопливо укладывать вещмешок. Краем глаза следил за лучником, зная, что двух других он услышит раньше, чем они нападут на него.

Андрей их просто провоцировал на атаку, давая для того возможность действовать безнаказанно, не опасаясь ответа. Для большего соблазна он даже встал на коленки.

Выражаясь научным языком, сейчас имитировал насильникам виктимность жертвы. Нервишки у молодого лучника не выдержали соблазна — он вытянул лук, быстро выхватил из колчана, вставил в тетиву стрелу и, не целясь, выстрелил.

Стрелок бы не промахнулся, но перед ним был не лох или бомж из теплотрассы. Опередив врага на какие-то доли секунды, Андрей кувыркнулся через голову и уже вскочил за деревом. Стрела торчала в вещмешке, а лучник торопливо выстрелил еще раз — отщепленная кора брызнула в разные стороны от лица Андрея.

— Надо же, почти попал, сволочь!

Третий выстрел лучник уже не сделал — в его грудь попал арбалетный болт. Сраженный наповал воин сразу потерял стремена и кулем свалился с всхрапнувшей лошади.

— А-а…

Перезарядить арбалет Андрей не успел — старший понял, что промедление смерти подобно, и с мечом в руке бросился на Никитина.

Если бы он попробовал развернуть коня и попытался удрать, то Андрей успел бы выстрелить из арбалета раза три, не меньше. Расстрелял оставшуюся парочку, как на полигоне, да еще контрольный болт остался бы про запас.

Молодой напарник ветерана стал забегать с другой стороны дуба и допустил тем самым большую ошибку, на которую рассчитывал Андрей, планируя схватку. Разве враги могли предположить, что жертва сама станет на них охотником и будет бить врагов по отдельности.

Сжимая в руке кистень, Андрей рванулся вправо и оказался перед самым неопытным противником. Тот взмахнул мечом, пытаясь ударить Никитина в голову, однако битый жизнью спецназовец мгновенно сделал плавный уход в сторону. Попытка рубящего удара, да еще на встречном движении, дорого обошлась воину.

— Молокосос! Это тебе не мирных поселян рубить, сволочь! — Андрей свирепо оскалился и взмахнул кистенем.

По инерции юнца протащило пару метров, цена расплаты за рубящий удар, пришедшийся в пустоту. Гирька обрушилась врагу на бедро, и тот сразу свалился на землю, заорав от боли.

Сильный удар Андрея каблуком по затылку пресек жалобный крик, погрузив противника в беспамятство на полчаса, не меньше. Если бы этот удар он провел в полную силу, то его врагу гарантировался бы вечный сон.

Однако ветеран оказался намного проворнее, чем рассчитывал офицер, — его клинок сверкнул в воздухе, и Андрей еле успел увернуться от стремительного удара. Отпрыгнув в сторону, Никитин сразу же перешел в контратаку, целя в руку воина.

Тот с похвальной быстротой отскочил, его клинок резанул серебристый полукруг и, попав по ремешку кистеня, разрубил кожу.

«Хорошая штука у воина, сразу не поймешь — то ли искривленный меч, то ли не совсем загнутая сабля, острая, и руки, ее державшие, тоже не из худших», — Андрей мгновенно оценил врага.

Но в резерве у него еще имелась секира, без нее пришлось бы очень худо. Но он находился к ней намного ближе, чем противник, и успел не только вооружиться, но и встать в боевую стойку.

В этот момент Андрей сильно пожалел о своей самодельной алебарде — будь такое оружие в руках, он сейчас бы чувствовал абсолютную уверенность в полной победе.

Ветеран остановился и внимательно посмотрел на Никитина. Клинок держал прямо, глаза смотрели пристально, было видно, что воин уже прикинул шансы на исход боя, заодно восстановив дыхание. Ничего не говорил, был очень спокоен.

Да и к чему все разговоры — оба прекрасно знали, что кто-то из них сейчас победит, а противник будет убит в этом поединке. Меч против секиры почти беспомощен, если у противников щиты.

Боевой топор развалит даже очень крепкий щит за десяток ударов, а вот любой клинок здесь почти бессилен и щит прорубить не в состоянии.

Андрей тоже успокоился — он успел понять, что перед ним далеко не мастер, хотя добрый вояка. Но Пал Палычу воин крепко уступает в умении. С инструктором Андрей сходился много раз, но тот его лупцевал нещадно, все же только тем на хлебушко и зарабатывал.