Избранная на подмену - Рина Рэйн Страница 13

Ой, мамочки!

Единственное, что теперь выдает в этих типах не человеческую породу – сияющие глаза, да огромные тени, падающие на землю. Впрочем, вскоре и тени становятся простыми, человеческими, а магия в глазах меркнет, возвращая им обычный вид.

Ветер, поднятый их прилетом, наконец-то стихает, и на дворе воцаряется такая тишина, что даже я слышу чей-то робкий чих внизу. Шаны реагируют на этот шум быстрым острым взглядом, а после – продолжают кого-то высматривать среди скопившегося народа.

– Где ваша хозяйка? – с уже знакомым мне мягким акцентом, который все-таки ничуть не смягчает резкого тона, спрашивает «зелененький» площадь, демонстрируя нетерпение слишком резкими движениями тела. Кажется, будто он даже дышит как-то отрывисто и поверхностно, как от долгого бега. «Красный» же, куда более равнодушен. Он, нет-нет, да постреливает глазками в толпу, не забывая подмигнуть какой-то девице.

Тяжеленые двери замка с треском распахиваются раньше, чем им отвечают. И навстречу нежданным гостям грациозно выплывает Нарисса. На ней простое серое, хоть и явно статусное платье с длинной юбкой и плотно прилегающим лифом с очень скромным декольте. Ее волосы собраны в сложную прическу из множества кос. Нарисса не одна: Макс и его «бравые» ребята полукольцом окружают ее.

Тут же на площади появляется и толпа седобородых старцев. Они выходят с какой-то боковой башни и выглядят при этом крайне обеспокоено. До меня доносится их бурчание и тихое переругивание друг с другом.

Ну что ж. Визит моих знакомых с поляны никого не оставил безучастным. Лишь бы это «счастье» было не по мою душу. Кажется, я пока не готова к такому.

Да, небо! Совсем не готова!

– Чем могу служить вам, милостивые шаны? – кротко приседает Нарисса в положенном этикетом поклоне. «Красный» приветливо кивает. А «зелененький» тут же впивается в ее лицо взглядом, но она с легкостью выдерживает его. А я вот от такого, думаю, провалилась бы под землю. Все-таки самообладания у моего двойника не отнять.

Даже со своего места, на лоджии, я ощущаю исходящую от шана силу. А может так влияет его аура? Магия? Или это и есть тот самый Зов? Кто бы мне еще это объяснил! Но смотри он вот так на меня, жадно и голодно, грохнулась бы в обморок снова и предпочла бы оттуда никогда не возвращаться.

– Нужно поговорить! – требует он у Нариссы. А коленки почему-то подгибаются у меня.

Мда... Тот еще типчик!

Нарисса же равнодушно смотрит на шана. Даже немного подаюсь вперед, чтобы лучше рассмотреть маску спокойствия не ее лице. Но нет. Та непоколебима.

– Говорите, ваша милость. Я слушаю вас.

– Наедине, – почти рычит мужчина.

Его тень дергается, теряет очертания и нервной кляксой пулей мечется через двор к замку и сливается с местными тенями. Причем вижу это, кажется, только я. Так как смотрю на двор сверху. Остальные же заняты разговором.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И тут у меня в груди будто до предела натягивается струна.

Оказаться рядом с ним! Немедленно! Как можно ближе! Перелезть через балкон? Крикнуть, что я – здесь?..

– Это невозможно! – шагает навстречу шану Макс, готовясь защищать Нариссу неизвестно от чего и, кажется, даже ценой собственной жизни. По крайней мере, его рука, лежащая на рукояти меча, что висит у него на поясе, смотрится очень красноречиво.

На что глаза шана хищно сверкают зеленым.

И я снова впиваюсь пальцами в парапет. Он не должен так на нее смотреть! Только на меня! Мне надо отсюда слезть! Немедленно!

– Это против правил! Остановите это! Вы нарушаете закон! – врываются в сознание возмущенные крики Старейшин…

И наваждение пропадает.

Это и был Зов, да? Ах ты ж!

Вниз я больше точно не хочу. Оказаться от всех этих типов подальше – вот моя мечта! Домой бы. В свой мир. А лучше – в тот день, когда к нам в фотоателье зашел Макс. Я хочу закрыть дверь на замок перед его носом и вызвать полицию!

Но всем вокруг плевать на мои желания. Театр внизу продолжается.

– Почему? – сперва удивляется мой ночной спаситель, обращаясь непосредственно к старикам. – Сейчас я в своем праве. Согласно поправке семнадцать к закону за номером тридцать пять, принятому Советом еще в семьсот тридцать седьмом, я имею полное право сейчас использовать Зов и любое другое воздействие.

– Не имеете! – категорично отрезает один из старичков. – Здесь не имеете.

Шан удивленно дергает бровями. Еще раз переводит взгляд с местных монахов на Макса, Нариссу и обратно. И в его сознании складывается какая-то картинка.

– Даже так, – протягивая медленно слова, он прикладывает сжатую в кулак руку к губам, а затем еще медленнее опускает ее. Теперь во взгляде шана, обращенном на моего двойника, еще больше оценки, но куда меньше мужского интереса. Он словно увидел какую-то сложную задачу и собирается ее решить.

И даже его спутник больше не скучает. С этой минуты и для него Нарисса представляет какую-то ценность.

– Ну что ж, – неожиданно голос «зеленого» звучит обманчиво мягко и бархатисто. А из-за акцента и вовсе обволакивающе. – Анирэ Нарисса Олдэн, я прошу простить нас: меня, шана Дэрека Асирэта и моего собрата и Одара Рэлэ, – он церемонно кланяется и «красный» повторяет за ним. – И за неожиданный визит, и за нарушение правил общения шанов и Избранных… Но, видите ли, возникла одна не совсем обычная ситуация. И, боюсь, только вы можете помочь мне разобраться в случившемся. Я о том, что произошло вчера.

Вот теперь Нариссу наконец-то проняло. По крайней мере, вижу на её лице хоть какую-то эмоцию. На лицах старцев же нарастающая тревога. Макс, который воспринимается шанами только как мебель, напрягается еще больше, но делает полшага в сторону, больше не закрывая девушку собой.

Жалею, что не понимаю суть разворачивающегося передо мной спектакля. И именно поэтому стараюсь уловить малейшие нюансы драмы.

– Извинения принимаются, ваши милости, – двойник отвечает реверансом и, кажется, она снова прекрасно владеет собой. – Вы имеете в виду нашу случайную встречу и мой обморок? Но мой телохранитель, кажется, все уже объяснил вам, – она жестом указывает на Макса, и по выражению его лица и позы тела понятно, что повода для драки с охамевшими гостями ему и не нужно. Он бы разорвал шанов голыми руками, если бы мог.