По ту сторону грез - Анна Калина Страница 13

Сновидение на двоих

— Ваш мятный чай, мисс, — прокряхтел Зори, поставив на стол щербатую чашку.

— Спасибо, ушастик, — я вздохнула и потянулась к напитку.

— Не за что, мисс, — радостно кивнул гоблин и снова ускакал на кухню. — Мистер Стоун попросил помочь вам расслабиться. Я решил, что мята подойдет.

Я уже отпила ароматного напитка. Проглотить не получилось, само упоминание инквизиторов вызывало рвотный рефлекс. Молча вернула все, что не проглотилось обратно в «емкость» и встала из- за стола.

— Мистер Стоун просил сообщить, — Зори высунул голову из прохода на кухню, — он отходит ко сну в двадцать два ровно.

У меня появилось устойчивое и непобедимое желание запустить в Зогра тапком. Прямо помпоном в глаз. Что тут вообще происходило, пока я блуждала в глубинах своего запыленного сознания? Заглянула на кухню, где гоблин уже начал безжалостно нарушать мирный быт тараканов. Несчастные спасались бегством, предчувствуя масштабы будущей уборки. Нет, ну, гоблин все же мой. Такие отклонения — это редкость, я проверяла.

Часы на стене услужливо ткнули стрелками в девятку и десятку. Если верить Зори, то инквизитор уже начал отходить в мир снов. Все у него не как у людей. Может у него рубильник какой-то есть, отключающий сознание?

— На столе нужные для обучения книги! — Зори щебетал, как соловей, даже не подозревая о моих коварных планах. — И вещи погибших.

Нет, я точно сейчас прихлопну его чем-то.

— Зори, что он с тобой сделал? — взвизгнула я, подойдя к стопке книг, лежавшим на краю стола.

— Попросил, — Зори выскочил из кухни, с веником в руках.

— Просто попросил? — язвительно уточнила я.

— Нет. Он сказал волшебное слово, — и честный взгляд на меня. — Пожалуйста.

От злости я громко взвыла. И не врет же. Для Зори это слово и вправду «волшебное». Гоблин слишком буквально воспринимал понятия вежливости и этикета. На столе стояла шляпная коробка. Под помятой картонной крышкой лежал всякий хлам. Шарф, перчатки, треснувшее пенсне, потертый портсигар. Просто гора старых вещей, но за ними стоят реальные люди. Погибшие страшной смертью. Как бы я не ненавидела инквизицию, плюнуть на погибших я не могла. Сделаю все, что смогу, но новых смертей быть не должно.

Я еще повздыхала и поплелась к кровати, заботливо застеленной Зогром. Коробка с вещами лежала рядом. Зачем? Ну, раз дали, значит — пригодится.

Засыпала я всегда хорошо, вот и в этот раз провалилась в темноту, стоило прикрыть глаза. Привычный сумрачный пляж встретил меня ветром и шелестом волн. Мир созданный мною, мое убежище, служившее тюрьмой. Теперь туман вокруг пляжа рассеивался, открывая безграничный горизонт за океаном. И дверь. Кто бы сомневался!

За скрипучей преградой меня встретило все то же пыльное скопление коридоров и проходов. Вот где бы Зогр стал абсолютно счастливым. И как мне искать Стоуна? Хотя… я прислушалась к себе, бредя по коридору. В ушах раздался тихий звон и меня дернуло в сторону. По переходу, влево, вправо, прямо. Я оказалась перед черной, как уголь дверью, которая тут же открылась, стоило мне подойти.

— Ау! — заорала я в полумрак за порогом. — Костры здесь разжигают?

В ответ послышался приглушенный смех. Я перешагнула порог, ступая по пушистому ковру босыми ногами. Стоун нашелся в кресле у камина. Похоже, это был кабинет. Скучный и привычный дубликат того, куда меня пригласили в день вербовки.

— Желаете оказать помощь в поджоге? — оборачиваясь ко мне, усмехнулся инквизитор.

— Увы, — я развела руками, — спички у меня еще ваши подопечные отобрали. А на новые Зори ассигнования не выделил.

Стоун поднялся с кресла и собирался сказать еще что-то, но оглядев меня с ног до головы, произнес только:

— А вы одеться не думали?

Я тоже решила на себя посмотреть. Ну, одета. Вот в чем спать ложилась, в то и одета. Весна, духота, так что наряд в стиле минимализма. Обзору инквизиции были предоставлены и мои голые плечи, и щиколотки и даже (о, ужас!) колени. Я гордо одернула рубашку и язвительно заявила:

— Ой, бросьте! Можно подумать, это первые женские ноги, увиденные вами! — потом после паузы, задумчиво добавила: — А если так, то наверстывайте упущенное. Благодарностей не нужно.

Ответом мне был тяжелый вздох. Стоун прикрыл глаза и пробурчал себе что-то под нос. Я улыбнулась еще шире. Достала! Программа минимум достигнута. По максимуму, хорошо бы довести его до инфаркта.

— Зачем вы так себя ведете? — со вздохом уточнил инквизитор.

— Пытаюсь соответствовать общественному мнению, — привычно огрызнулась я.

— Скорее вы не пытаетесь его изменить, — Стоун подошел ко мне вплотную.

Высоченная фигура инквизитора нависала надо мной, освещенная со спины алыми отблесками огня. Я горько усмехнулась словам мужчины, потом подняла голову, заглядывая в сверкающие янтарные глаза.

— Мистер Стоун, не зависимо от того, как я себя веду, общество уже составило мнение обо мне. Не важно, что я говорю или делаю. Не важно как себя веду. Даже если я стану светиться от святости, для людей я останусь пугающим порождением тьмы. И не нужно ваших проповедей. Оставьте их для своих адептов.

— Я надеялся, что вы возьмете себя в руки и перестанете конфликтовать…

— Я! Я еще и виновата! Вы притащили силой меня в свой кабинет, потом силой же вывезли из квартиры! Сначала лишили дара, потом так же без спросу его вернули! Будь моя воля я бы послала вас извилистым путем в анатомическую экспедицию!

От моей наглости обалдела даже я сама, но не Стоун. Ни один мускул не дрогнул на каменной роже. Даже бровь не дернулась. Да что с этим мужчиной не так?

— Что мешает? — холодно осведомились у меня.

— А толку, вы оттуда вернетесь быстро, — прошипела я в ответ. — Дорога вам знакомая.

Похоже, инквизиторское терпение все же достигло точки где должно было лопнуть. И похоже, меня убьет взрывной волной. Тонким слоем намажет на пушистый ковер. Мужчина в ярости — страшное зрелище. Сдержанный мужчина в ярости — ужасающая картина. И вот я ее сейчас наблюдала.

Я старательно напоминала себе, что сплю, когда меня с силой прижимали к стенке. Я твердила, что это всего лишь сон, когда меня, взяв за плечи, подняли над полом. Когда Стоун зарычал, я уже осознала, что это — кошмар. Допрыгалась, Тори. Сама виновата, умрешь в собственном замшелом подсознании.