Затемненная серебром - Алла Соловьева Страница 13

– Ты ведь понимаешь, что я буду задавать вопросы, – сразу предупредила я, став абсолютно серьезной.

– Я догадывался об этом. – Взгляд Елизара стал необыкновенно теплым.

Я медленно пошла по каменистому берегу, приглашая мракаура присоединиться. Елизар, приноровившись к моим шагам, шел рядом.

– Вчера ты сказал, что я не должна пытаться увидеть тебя, а Альбина дала понять, что вы уедете. Почему вы остались и почему ты здесь? – Остановившись, я вопросительно посмотрела на своего спутника, затем снова пошла вперед.

– У меня была уважительная причина появиться. – Елизар постучал по деревянному боку моего этюдника, который все еще висел на его плече. – Вчера я захватил его, но потом совсем забыл, что он в багажнике машины.

Я недоверчиво покосилась на него:

– Хочешь сказать, ты приехал только из-за этюдника?

Елизар остановился и, взяв меня за руку, удержал на месте:

– Нет. Я должен был увидеть тебя.

Сердце гулко стукнуло: раз, другой. Опустив голову, я изучала желто-розовые кусочки горной породы под ногами.

– Альбина сказала, что здесь безопасно и что вы здесь уже два месяца. Не хочешь поведать, что вы тут делаете? – Возобновив движение, я посмотрела на него.

– Наверное, мне стоит рассказать все по порядку. Вижу, вопросов у тебя много, а раз уж я решил отвечать на них, то таиться бессмысленно. – Он едва заметно улыбнулся и искоса посмотрел на меня. – Я вырос в семье Марка. Его родители – мракауры из очень древнего рода, убийцы, как вы говорите… но, несмотря на это, они любили нас.

– Любили? – Раскрыв рот от изумления, я уставилась на него. – То есть они убивали смертных, но были способны на чувства?

– Действительно странно, но это так. Возможно, какой-то сбой в генетике.

– Сбой в генетике? – снова переспросила я.

– Браки между представителями древних родов – близкородственные, а в результате – генетический сбой. У людей это называют уродством, в нашем случае я назвал бы это чудесным изменением. Родители Марка способны любить, хотя за это их презирают в клане. В Марке это проявилось сильнее. Он не способен убивать.

– Значит, твои родители тоже из древнего рода мракауров?

– О своих родителях я ничего не знаю, хотя предполагаю, что они тоже отличались от прочих.

– И часто происходят такие сбои?

Елизар покачал головой:

– Я об этом не слышал. На территории нашего клана мы были единственными. Мы росли и до восемнадцати лет жили спокойно, не задумываясь о будущем. Но, когда способности начали проявляться, поняли, что не можем убивать. Мы были другими и осознавали, что не сумеем оставаться среди себе подобных. И тогда мы с Марком решили уйти. – В лице Елизара что-то дрогнуло. – Молодость, наивность и нежелание видеть, что уйти невозможно. Долгое время за нами наблюдал Виктор Коншин, глава клана мракауров. Он хотел заполучить нас, чтобы сделать из нас своих Охотников. Сила, живущая во мне и Марке, не давала Виктору покоя. А мы этого даже не замечали. – Елизар тяжело вздохнул, словно сила, существующая в нем, была противным, давящим грузом. – Мы отказались от его сначала любезного предложения стать Охотниками, и тогда он решил подчинить нас себе. – Погрузившись в воспоминания, Елизар замолчал. В его глазах полыхнула ненависть, но он быстро справился с собой. – Нас заперли в подвале его замка… намереваясь ломать постепенно: заставить испытать сильную жажду и тем самым вынудить убить смертного. Но нам удалось сбежать.

Я остановилась, глядя в темные глаза Тагашева и понимая, что страшные подробности он опустил.

– Мы скрываемся от Виктора Коншина, точнее, от его Охотников в течение пяти лет. – Елизар тяжело вздохнул. – Рано или поздно они находят нас. Мы сражаемся и снова бежим. Прячемся на нейтральных территориях, как эта. Посменно патрулируем места, где укрываемся, чтобы в случае появления Охотников обнаружить их раньше, чем они найдут нас. Вчера я тоже осматривал близлежащие леса и натолкнулся на маленького верлафа. Ты была одна, Злата, и даже не подозревала, что наше близкое соседство в любой момент может обернуться появлением Охотников Виктора. Я не смог оставить тебя одну.

Раскрыв рот, я судорожно пыталась дышать, издавая прерывистые всхлипы. Рассказанное Елизаром быстро вливалось в сознание, разъедая его, как серная кислота. Он должен был быть Охотником. От этой мысли я начала поскуливать. Конечно, все верлафы слышали об Охотниках Виктора. О жестокости и силе этих мракауров ходили легенды, но на наших территориях они не появлялись несколько веков. Виктор считал нас «псами», недостойными внимания. Крови смертных ему хватало и на своих территориях. А те мракауры, которые появлялись у нас, мало интересовали его. Мракауры многочисленны, и горстка объятых жаждой вампиров, уничтоженных верлафами, для него ничего не значит. Глядя в блестящие, плещущиеся сапфировым светом глаза, я не видела Елизара. Меня заморозил страх перед Охотниками. Ужас сковал тело, заставив дрожать мелкой панической дрожью. Охотник в сознании молодого верлафа – смерть.

– Я напугал тебя, Злата. – Голос Елизара был далеким и глухим. – Прости, но я должен был рассказать, и это основная причина, по которой я здесь и по которой мы втроем остались.

Тело окутала теплая нежная волна. Заледеневшая душа постепенно отогревалась. Елизар снова управлял моими чувствами. Его рука коснулась моей щеки. В неистовом порыве я прижалась к нему, обхватив его плечи руками. Тагашев погладил меня по волосам:

– Ты боишься. Не нужно. Я же говорил, что мы с Марком осматриваем территорию. Сейчас Охотников нет, но вам все же лучше уехать.

Прикосновения Елизара взволновали до предела. Покраснев, я отстранилась от него. Тело постепенно наполнило состояние безмятежности, вселяемое в меня Елизаром, и я расслабилась. Страх отступал, уступив место очередному приступу любопытства:

– Сила Марка по сравнению с твоей совсем небольшая. Как вам удавалось справляться с ними в течение стольких лет?

– Не обольщайся насчет Марка, маленькая кошка, – улыбнулся Елизар. – Ты мало знаешь о силе мракауров. Вчера ты сказала, что я первый мракаур, которого ты повстречала. Я ведь говорил тебе, что Виктор хотел сделать из нас Охотников. По меркам мракауров, Марк очень силен. Я бы сказал, что мракауров, равных ему по силе, – единицы.

Раскрыв рот, я уставилась на него:

– Постой, но тогда ты… Рядом с тобой сила Марка теряется!

Тагашев отвел взгляд и возобновил прогулку. На лице парня появилось странное, непонятное мне выражение.

– Мы много говорим обо мне, Злата. Может, расскажешь о себе?

– Ты обещал отвечать на мои вопросы, – напомнила я.

Темные глаза сузились, и там появилась холодая сталь. Тагашев взглянул на реку.

– Мракауров с такими способностями, как у меня, нет и никогда не было, – через минуту ответил он. Затем медленно закрыл глаза и, словно приходя в себя, тряхнул головой: – И это не приносит мне счастья.