Ясень и яблоня. Черный камень Эрхины - Елизавета Дворецкая Страница 13

Я – цветущая радость зеленой весны,

Белизною луны я сияю средь звезд,

Шепчет голос мой в тайне текучей волны,

И живу я в мечтах человечьих сердец…

Слова Богини оставались живы и свежи в ее памяти, и каждая строка была как зеленая ветка, обрызганная росой. Это значит, что Богиня приняла ее в круг своих детей. Ибо путь к Богине есть любовь и восторг перед ее вечной красотой. Чтобы войти в нее, надо впустить ее в себя.

Вдруг на нее упала тень. Быстро подняв голову, Сэла увидела Торварда и вздрогнула от неожиданности. В ней вспыхнула радость – только его ей и не хватало до полного счастья, – но тут же Сэла в испуге огляделась: не видит ли кто? Все старания фрии не допустить их встречи приучили ее смотреть на такую встречу как на нечто недозволенное.

Торвард кивнул и сел на траву возле нее. Волосы у него уже начали отрастать, он их зачесывал назад и перевязывал куском тесьмы через лоб, чтобы не падали на глаза. Вид у него стал непривычный: усталый, равнодушный и отрешенный. Его как будто заколдовали!

– Это ты или твоя тень, о Господин Тьмы? – тихонько спросила Сэла.

– Пока еще я, – ответил он и посмотрел на нее. – Но это, похоже, ненадолго.

– Что с тобой?

Он помолчал, сорвал травинку, пожевал, потом опять бросил и вздохнул:

– Надоели мне эти туалы! Только и разговоров, что о подвигах. Может, это они передо мной так выделываются, а между собой как люди, но… Надоели, сил нет. Как свои подвиги кончатся, так за чужие принимаются. Ты знаешь, когда Ки Хилаинн жил? Шестьсот лет назад! А они все его подвигами упиваются, как будто с тех пор больше ничего не случилось! Нет, я домой хочу!

– И я хочу! – Сэла вздохнула. – Богиня Фригг! Я чуть не забыла, я же тебе так и не рассказала! Слушай меня!

Она придвинулась к нему вплотную, схватила за руку и зашептала:

– Я видела Сольвейг! Ну, Сольвейг, сестру моего отца! На рассвете после Праздника Птиц, помнишь? Она стояла в воде, и я говорила с ней! Она пообещала, что проведет меня по воде через море и через Землю Тьмы. Я должна в ночь Праздника Цветов взять черный камень, и тогда она уведет меня! Я только не знаю, как я оставлю тебя!

– Вот это да! – Торвард свистнул и повернулся к ней. – Сольвейг! Ну, да, она нам поможет, она ведь меня с Зеленых островов домой прислала! И по пути сюда помогала вести корабль. Ты не боишься?

– Не боюсь. Я боюсь только за тебя.

– Ну, это зря. Обижаешь! – Торвард усмехнулся. – Я как-нибудь за себя постою. Тем более теперь у меня руки развязаны. Вот только… А что с ней будет, если она останется без амулета?

– Что будет?

Сэла слегка пожала плечами: она не задумывалась о том, как скажется на Эрхине потеря «глаза богини Бат». Это ее уже не занимало. Но, глядя в глаза Торварду, она поняла, что с ним дело обстоит иначе. И не только потому, что она, Сэла, уйдет с острова вместе с амулетом, а он останется. Потому что для него Эрхина – не только враг, которому надо отомстить. Для него она – самая замечательная женщина, которую он встретил в жизни, женщина, которую он полюбил и для которой не смог полностью закрыть свое сердце. Ее будущее было ему небезразлично. И он даже не отказался от мысли, что будущее у них может быть общее.

– В чем его действие? – спросил Торвард. – Что он ей дает?

– Он… – Сэла старалась получше вспомнить свой давний разговор с Дер Грейне. – Он помогает ей одолеть земные страсти, забыть человеческое и приблизиться к божественному. А если она его потеряет, то ей грозит стать несправедливой. И тогда остров погибнет, потому что несправедливый правитель – гибель любой страны.

– Но она и раньше была не очень-то справедливой. Когда напала на нас, когда хотела принести тебя в жертву.

– Дер Грейне говорила, что «глаз богини Бат» не справился.

Торвард помолчал. Теперь, когда он часто виделся с Эрхиной и она дружески обращалась с ним, ему с трудом удавалось поддерживать в своей душе ту жажду мести, которая вторично привела его на остров. Он снова готов был восхищаться Эрхиной и желал ее любви. И она обещала ему свою любовь, обещала каждым значительным взглядом, звуком голоса. В таких вещах Торвард не ошибался. Он помнил, что в сердце этой светлой девы живет самовлюбленная гордость, мстительность и коварство, но они казались ему болезнью, проклятием, которое можно снять. Если она наконец изменится, он простит ей все прежнее.

– Может быть… – неуверенно начал он, глядя в глубину священного сада сквозь блестящую решетку, будто надеялся высмотреть там подсказку. – Если этот камень глушит в ней человеческое… может быть, оттого-то все и вышло? Может быть, это он заставляет ее считать себя богиней, которую никто не смеет любить как женщину? Может, если камня не будет, она вспомнит, что богиня богиней, а сама она – женщина, как все?

Сэла не ответила. Рассуждения Торварда ее не убеждали, но она видела, что имеет дело с любовью, а здесь доводы бесполезны.

– Она как та красотка, которую превратили в чудовище, пока ее кто-нибудь не полюбит, – добавил Торвард чуть погодя. – А наутро она будет человеком. Может, у меня получится в конце концов?

– Скорее всего, да, – обронила Сэла. Она не так чтобы ревновала, но ее вовсе не радовала возможность после всего случившегося увидеть-таки женой Торварда и хозяйкой Аскегорда «расколдованную» Эрхину. Тем более, как Сэла подозревала, расколдоваться она могла только в его слепых от любви глазах! – У тебя будет отличный случай попытаться. Целая ночь. Это правда, что она тебя Рогатым Богом выбрала?

– Кем? – Торвард не понял. – Каким еще богом? Какие рога! Вот уж чего мне не надо!

– Рогатый Бог, Господин Тьмы – священный супруг Богини. Она сама выбирает его. Я ее спросила однажды, почему она тебя от… Ну, почему не захотела. И она мне в том смысле объяснила, что Богиня выбирает себе мужа. А тот, кто сам посмел ее выбрать, тот ее оскорбил. И вот теперь она выберет тебя. И ты своего добьешься. Только будь осторожнее!

– Своего! – Торвард хмыкнул, ничуть не обрадовавшись. – Это уже не я своего добьюсь, а она своего добьется! А я… Ну, посмотрим. Как ты собираешься его взять? Раньше нельзя, а в ночь праздника она тебя близко не подпустит.

Сэла промолчала. Да, это верно – в ночь священного праздника фрия спать не будет.

– Но раз уж ты говоришь, что она меня в Рогатые Боги выберет… – продолжал Торвард. – Я сам его как-нибудь раздобуду. Священного супруга-то она подпустит к себе!

– Подпустит, но снять с нее амулет, чтобы она не заметила…

– Молчи, дитя мое, это уже мое дело! Со мной ей будет не до того, чтобы следить за амулетами! Где это все будет происходить?

– Я так поняла, что в кургане. Видел большой пустой курган там, на поляне? Он у них вроде храма Господина Тьмы. Это происходит там.

– Ну, ближе к рассвету… Не знаю, какой у них порядок, но ты будь поблизости. Я тебе его вынесу.