Раздевайся, Семёнова! - Лючия фон Беренготт Страница 13

– Вот еще одна. Катя Семёнова, с первого курса.

Вернулась Рита с еще одной девочкой, смутно знакомой. Критически меня оглядев, та кивнула.

– Давай рассказывай, как дело было.

Я уже открыла рот, чтоб все, как на духу выложить… как вдруг поняла.

Это неправильно.

Что бы не произошло между Знаменским и мной – принадлежит нам обоим и больше никому. И я не хочу ни с кем этим делиться. Даже для того, чтобы что-то там для себя выяснить. Не говоря уже о том, что я вообще не была уверена в том, что мне всё это... не понравилось.

Плюс ко всему, если я выдам свою версию первой – как бы не получилось, что меня просто скопируют, вместо того, чтобы рассказать свои истории. Ведь только по оригинальной истории я смогу оценить, насколько она правдива, а насколько придумана.

Как можно естественнее я опустила глаза и даже немного отвернулась.

– Девочки, а может вы первые...

Впечатление должно было возникнуть будто мне дико стыдно и, судя удя по замеченному мной сочувственному переглядыванию, у меня это получилось.

– Ну, я тебе уже рассказывала… – пожала плечами Рита.

Как же, как же помню – раздевайся, ложись на стол, раздвигай ноги и так далее… Общие фразы, которые несложно придумать в отношении любой ситуации с домогательствами. Особенно со столом – куда еще ложиться в кабинете препода?

Я кивнула.

– У меня тоже самое было, – быстро заявила вторая, и я вспомнила, что даже не спросила, как ее зовут.

После короткого знакомства выяснилось, что девушку зовут Есения, и показалась она мне смутно-знакомой не зря. Третьекурсница была известной всему университету журналисткой студенческой интернет-газеты ­«Навигатор» и очень активной участницей всех возможных форумов и студенческих групп.

Мне сразу же показалось странным, что Знаменский мог положить глаз именно на нее – с его стороны глупо было связываться с активными и языкастыми.

В пяти секундах от уверенности, что все эти истории – банальный заговор против нелюбимого преподавателя, приправленный в случае с Ритой ни менее банальной обидой за то, что Виктор Алексеевич дал ей отворот поворот, я готова была встать и под каким-нибудь предлогом свалить из этого женского террариума.

Но в дверь неожиданно постучали.

– Привет всем! – поздоровалась еще одна, уже совершенно незнакомая мне девчонка – по виду моя ровесница. Как и я, она была блондинкой, худенькой и довольно просто одетой.

– Как вовремя! – обрадовалась Рита. – А мы тут как раз делимся впечатлениями о нашем Жиголо. Эта наша новая жертва – Катя Семёнова.

– Даша, – протянула мне руку новенькая.

Приняв подношение в виде печенья из круглой коробки, Даша села на свободный и стул, смерила меня внимательным взглядом и утверждающе спросила.

– Завалил за посещаемость и шантажировал?

Я осторожно кивнула.

– Это классно что у нас у всех схожие ситуации, – хмыкнула она. – Выглядит более достоверно.

– А что толку… – вздохнула Рита, – Приставал-то он по-разному… Мне вот сказал на столе улечься, а тебя вон – на лестницу загнал…

Мое сердце тревожно и даже как-то болезненно забилось.

– Повтори… – хрипло попросила я.

– Чего повторить? – не поняли все.

– Что там… – горло внезапно пересохло, и я еле выдавила из себя окончание фразы, – что там с лестницей было?

– А, это… – легко отозвалась Даша. – Ну лестница у него в кабинете, к книжной стойке прислоненная… Вот он меня туда меня и загнал – типа, достань, мол книжицу с последней полки, а потом, когда спускалась, зажал и давай юбку задирать...

Комната тошнотворно закружилась – слова, будто щупальца ядовитого осьминога въедались каждый в свою собственную клеточку сердца.

Лестница… Он не могла это придумать…

Неужели правда? Неужели?

– Ну давай уже, Кать… – сквозь вату в ушах услышала я Риту. – Рассказывай. Раз нас четверо, вполне можно начинать продумывать стратегию… а там, глядишь, и другой кто подтянется. Так всегда бывает с подобными обвинениями…

Дура, какая ж ты дура – плясало перед глазами. Поверила, как идиотка, прожженному развратнику и шантажисту… Считай, что насильнику.

– Сейчас… расскажу… – пытаясь совладать с собственным дыханием, пообещала я.

Выхватив из коробки и пожевав печеньку, чтобы как-то остановить тошноту, я уже открыла было рот – все рассказать, да еще и в неверии покаяться и попроситься в главные обвинители… как вдруг в кармане настойчиво завибрировал мобильник.

Извинившись, я быстро глянула – сообщение. С блокированного номера.

«Заберу тебя завтра в восемь, с остановки у входа в общежитие».