Шут и слово короля - Наталья Сапункова Страница 13

Эдин выпустил руку Аллиель и, не удержавшись, прыснул, Аллиель кусала губы, тоже от смеха. Не начнет же Меридита опять их воспитывать, не устала до сих пор? Все равно, Эдин поспешил выскользнуть из комнаты, прихватив книгу.

У себя, опять устроившись на кровати, он эту книгу полистал. Знак на титульном листе: мощный, красивый конь, поднявшийся на дыбы. Странно. Дело в том, что практически все книги Димерезиуса тоже имели такой знак на титуле… по крайней мере, все те, с которыми имел дело Эдин. Что же это означает?

Книгу Аллиель следовало не просто читать, а расставить фигуры на доске и двигать их, «проигрывая» прочитанное, тогда будет понятно. Но это потом. А пока…

Он достал свою «коробку сокровищ», полную красивых камешков, фигурок зверей, собственноручно отлитых из олова — Якоб научил, причудливых колесиков и шестеренок, подаренных Димерезиусом — тому, чтобы делать чудеса, иногда приходилось подолгу корпеть над хитрыми штуковинами, которые могли сойти за волшебные, но изготовлялись из совершенно неволшебных компонентов. Это все Эдин разложил на одеяле, чтобы изобразить для себя сражение, выигранное королем кандров Саем у Белых Скал. Горы, точнее, предгорья, он изобразил, собрав одеяло в складки, оловянные звери были армией Сая, камешки — армией его неприятеля, руатского герцога Коннета, камешками поменьше он изобразил пушки, а колесики стали кораблями — флот герцога стоял в бухте неподалеку от Белых Скал. И хотя, конечно, следовало бы восхититься подвигом Сая, так красиво описанном, и не заморачиваться на прочем, Эдину случайно подумалось: что за балда был этот герцог Коннет, почему он не победил, если за него была куча обстоятельств. Немалый флот, армия не меньше королевской, и такая удачная позиция — по крайней мере, Эдину она нравилась куда больше, чем та, что досталась Саю. Так почему бы не сыграть всё по-другому? По крайней мере, королю и герцогу это уже безразлично.

Эдин увлекся, двигая фигурки по одеялу и комментируя вслух:

— Конница герцога справа, ваше величество. Отправить туда резерв! Резерва нет? Возьмите кирасиров с левого фланга! Герцог, чем занимается ваш флот? Вы не высадили резерв? Герцог ждет отлива, ваше величество, скалы помешают шлюпкам подойти к берегу! Маршал Гурк, вы понимаете, что делаете? Вы должны…

За этим занятием его застал Граф, остановился в дверях и молча наблюдал. В какой-то момент Эдин почувствовал его взгляд, поднял глаза и умолк на полуслове.

Граф, кажется, умудрился уловить смысл в наборе бессвязных реплик, которые выдавал Эдин.

— Надо же, я совсем упустил это, старый глупец, — он покачал головой, — иди за мной.

Прихватив свечи, они поднялись на самый верхний этаж, Граф открыл дверь в маленькую мрачную комнатушку. Эдин с интересом огляделся. Какие-то ящики, сундуки, даже бочонки — что-то вроде кладовки. И холодно, очень холодно.

Граф откинул надрывно скрипнувшую крышку сундука и вынул оттуда довольно большой плоский ящик, протянул Эдину.

— Пока ты тут, в замке, это твое. Открой.

Эдин примостил ящик на край сундука и открыл крышку, и у него дух захватило. В ящике были игрушки… нет, не для малышей. Маленькие, раскрашенные фигурки воинов, лошадей с наездниками, и много всего другого: тележки, чтобы водить грузы, метательные орудия, какие-то башенки, и много штуковин, назначения которых Эдин просто не знал. Все такое маленькое, искусно сделанное, даже в руки взять страшно — а ну как сломаешь…

— Маловато осталось, было больше, — вздохнул Граф. — Вот этим надо разыгрывать сражения. Это принадлежало мне, потом моему брату. Мы думали, что это всё когда-нибудь достанется моим или его сыновьям, но судьба сурова с родом Канов. Я последний, и рассчитывать на сыновей уже не могу. А тебе пригодится.

— Но есть ещё Аллиель, — возразил Эдин. — Она же тоже может продолжить ваш род, Граф.

— Она девочка, — грустно улыбнулся старик. — Она рождена, чтобы уйти в другую семью. По закону, так как наследников мужского пола у меня нет, она передаст мой титул своему сыну. Старшему, если тот не унаследует от отца титул выше графского, или второму по старшинству, если старший будет прямым наследником более высокого титула. Но её дети не получат моё имя. Таков закон.

— То есть, если муж Аллиель будет герцогом, то графом Верденом станет лишь её второй сын? А если просто дворянином, то первый? — разобрался Эдин.

— Именно так, мой мальчик. Но мало кто считает, что Аллиель выйдет замуж за знатного человека. Ладно, забирай всё это, и пойдем. Тебе не тяжело?

Нет, Эдину не было тяжело. Да просто в руках подержать такие вещички, просто рассмотреть — уже радость, а их отдали ему во владение! Правда, только тут, в замке, но это и правильно, в цирке они ни к чему, ещё хозяин отнимет и продаст кому-нибудь между делом.

— Занеси это к себе и спускайся, сыграем в шахматы.

Эдина удивляло, неужели Меридита ничего не доложила Графу про них с Аллиель? Про то, что они пропадали с утра и почти до вечера? И неужели им за это ну никак не влетит?..

Когда Эдин пришел, Граф уже расставил фигуры на шахматном столе.

— Садись, мой мальчик. Сыграешь черными? — и сразу передвинул белую пешку. — И вот ещё что. Я понимаю ваше с Аллиель желание прогуляться, но впредь вы всегда должны брать с собой сопровождающего. И хотелось бы, чтобы это был Якоб. Мы договорились?

Эдин проглотил комочек в горле и кивнул.

— Да, Граф. И простите меня…

— Гм. А что случилось? В чём тебе требуется прощение?

— Э… ничего. Просто мы с Аллиель… Я не хотел уходить надолго.

— Да, думаю, что не хотел. Но это, как ты сам говоришь, ничего. Не забудь только, что я тебе сказал про сопровождающего.

— Да, я понял. Но, сопровождающий — и мне тоже? — Эдин удивился. — Если я один? Зачем? Разве я важная особа?

— И тебе тоже, — подтвердил Граф. — Здесь ты под моим покровительством. В твоем цирке одно, а здесь — другое. Кстати, я вижу, вы с Аллиель подружились?

— Да, кажется. Но… — Эдин замялся, потом невольно улыбнулся.

— Что? — заинтересовался Граф.

— Она хочет, чтобы я не женился на ней. Почему? И почему некоторые считают, что я могу на ней жениться? В чем дело, Граф?..

Граф смотрел на мальчика, его рука, в которой была зажата очередная пешка, замерла над доской.

— … что за обещание короля Герейна, которое касается Аллиель? — на одном выдохе договорил Эдин.

Граф повертел пешку, поставил ее на место, и улыбнулся уголками губ:

— Ты дал слово Аллиель не жениться на ней?..

— Я просто сказал, что не хочу на ней жениться.

— Я отвечу, — сказал старик медленно. — Да, король Герейн в наказание кое-что пообещал насчет Аллиель, а слово короля нерушимо. И в этом её несчастье, по крайней мере, так считают.

— И что же это? — у Эдина в груди похолодело, несчастья для Аллиель ему очень не хотелось бы, — её ведь не сделают монахиней, нет?