Ведьмин зов  - Марина и Сергей Дяченко Страница 13

– Магда, – сказал он шепотом. – Ты заработала свой костер.

Она вздрогнула, но глаза не изменили своего отрешенно-надменного выражения.

– У тебя два часа на размышление… Я хочу сделать Рянку округом без ведьм. Это сложно – но мне поможешь ты…

Губы ведьмы расползлись к ушам.

– …или не поможешь, – невозмутимо продолжил Клавдий, – и у палача не будет повода для сомнений.

Щит-ведьма молчала. Под мятым пиджаком Клавдию померещились очертания сосков; он сжал зубы.

– Мы поедем в Рянку. И ты мне сдашь ключи от эпидемии… не дергайся. Ты это сделаешь или кто-то другой… Кто-нибудь да сделает.

Он вскинул руку, показывая, что допрос окончен. Уводимая Магда хотела что-то сказать – но не сказала, только глаза ее на мгновение сделались узкими, как бойницы осажденной крепости.

– Номер семьсот двенадцатый, Магда Ревер, – сказал Клавдий в пространство. – Режим содержания жесткий.

Два часа, отведенные ей на размышление, щит-ведьма Магда Ревер проведет в стационарных колодках, в одиночной камере, где в каждую стену вмурован знак зеркала. На узком пятачке, где даже помыслы отражаются от стен и возвращаются, десятикратно усиленные, к своему источнику…

Если Магда хочет выжить, ей придется думать о приятном. Клавдий криво усмехнулся.

При мысли о кураторе округа Рянка его усмешка сделалась злорадной; теперь он, по крайней мере, знает, что сказать человеку, просидевшему в его приемной много долгих неприятных часов. Теперь он знает, чего ради унизил рянкского коллегу – не из врожденной гнусности характера и даже не в отместку за былые интриги; поимка щит-ведьмы принесла бы рянчанину заслуженные лавры, если бы произошла перед эпидемией, а не во время нее. Теперь бедняга куратор не дождется похвал…

Клавдий подавил в себе желание курить. Передернулся, вспомнив сладострастно набухшие груди Магды Ревер; сжал зубы и поклялся себе доработаться сегодня до потери сознания. Так, чтобы вообще ничего не хотелось. Как мертвецу.

– Дальше, – сказал он глухо. – Следующая.

Протяжный скрип несмазываемых петель. Вошедшая женщина, свободная, без колодок, зашипела сквозь зубы и осела на руки стражников.

Обыкновенная рабочая ведьма. Средняя по многим показателям; непонятно, почему ее выделили из прочих задержанных и доставили к нему на допрос. Хотя с «колодцем» тут явно не все в порядке. Странный какой-то колодец.

– Поднимайся, – сказал он негромко.

Стражникам приходилось удерживать ее. Она безвольно висела на их руках; защитных сил у нее хватало только на то, чтобы не лишиться сознания.

– Давай не будем воевать. – Он чуть поправил капюшон, удобнее устанавливая прорези для глаз. – У тебя нет для этого сил, у меня нет желания… В Рянке – что? «Удар» или «сеточка»?

– Не знаю, – прохрипела она с ненавистью, и в качестве наказания за ложь он ввинтился в ее взгляд и замерял «колодец».

Ведьма закричала, не в силах выносить боль; Клавдий стиснул зубы. Семьдесят четыре. У серенькой обыкновенной рабочей ведьмы… Нечто похожее испытывает огородник, на чьем участке изловили медведку величиной с королевского пуделя.

Женщина замолкла, погрузившись в глубокий обморок. Клавдий покосился в протокол предварительных допросов. Ксана Утопка, по профессии – учитель начальной школы.

Закрыв глаза, он в мельчайших подробностях вообразил себе рянкского куратора. Мысленно взял его за грудки, встряхнул…

Одним самосудом в Рянке не обойдется, нет. Сегодня-завтра костры запылают во множестве – пожирающие не щит-ведьм, и не воин-ведьм, и даже не рабочих ведьм, – а просто глупых неинициированных девчонок, вроде той, рыжей, похожей на лисичку…

– Номер семьсот девятый, – сказал он в темноту. – Ксана Утопка, режим содержания – нейтральный… И быстренько врача.

Открылась и закрылась скрипучая дверь.

Следующая ведьма вошла в камеру с гордо поднятой головой, и Клавдий узнал ее. «Это еще начало! Это только начало, вы увидите!..»

– Привет, кликуша, – бросил он сквозь зубы.

Девчонке было лет пятнадцать. Присутствие Клавдия тяготило ее – но не более; ее внутренней защите позавидовал бы тяжелый танк.

– Привет, палач, – отозвалась она невозмутимо. – Поленцев припас?

– Припас, – ласково успокоил Клавдий. – Так что же, говоришь, это только начало?

Девчонка оскалилась:

– Сам увидишь.

Она была флаг-ведьма. Эти фанатичны до безумия и, что самое неприятное, умеют предвидеть будущее. Эдакие истеричные вещуньи, прикрывающие кликушеством холодный расчетливый ум.

– Ты совершеннолетняя? – спросил Клавдий раздумчиво.

– Нет, – сообщила девчонка беспечно. – Мне нет восемнадцати… Согласно своду законов о ведьмах несовершеннолетние особи не подлежат допросу с пристрастием, ровно как и всем видам казней… Ага?

– Ага, – кивнул Клавдий и поймал ее взгляд.

Секундная пауза; девчонка резко побледнела, но боли не выдала. Клавдий отпустил ее – и устало откинулся на спинку кресла.

«Уровень колодца» – семьдесят шесть и пять. Либо куратору округа Рянка следует выдать премию за отлов трех самых сильных ведьм в стране, либо…

Либо в Рянке с недавних пор родятся ведьмы-монстры. Как грибы. На ровном месте.

Клавдий прикрыл глаза. Курить хотелось невыносимо.

– Никаких допросов с пристрастием, – сказал он сквозь зубы.

Его правая рука вытянулась по направлению к собеседнице, так, что кончики пальцев оказались на уровне ее зеленых нагловатых глаз. У флаг-ведьм есть слабость – они слишком любят прорицать.

– Убе… рите! – выдохнула девчонка; пальцы Клавдия сжались.

…Вряд ли она сказала бы что-нибудь даже под пыткой; однако пророчества лезли из нее сами, и она не могла, да и не слишком хотела удерживать этот сумбурный мутноватый поток. Зеленые глаза вдохновенно горели:

– Она… идет! Она уже идет, она… – неразборчивое бормотание. – Она возьмет нас к себе, и… – бессвязные выкрики. Блаженная улыбка.

Клавдий скосил глаза в ящик стола – да, диктофон работал. Он возьмет этот текст на заметку – кое-что может оказаться интересным, хотя теперешний, сиюминутный смысл предсказания таится, без сомнения, в одной только фразе:

– Одница! – выкрикивала девчонка, запрокидывая голову. – Провинция Одница, да, да, да!

Слово «Одница» для множества людей звучало как музыка. Округ-курорт, приманка для туристов всего мира, бесконечные полосы пляжей, красивая жизнь, священная мечта, вынашиваемая долгие месяцы осени и зимы, деньги, откладываемые и припасаемые специально «на Одницу», для Одницы и во имя ее…

Округ Одница граничил с Рянкой. И куратором там был как раз человек Клавдия, проверенный, верный, и совершенно ясно, что в Рянку ехать уже поздно. Одница, округ Одница…