Яжмать, или Некромант в придачу - Хелена Хайд Страница 13

Наверное, «бабушка божий одуванчик» — последние слова, которые в здравом уме возможно было бы применить, говоря об орке. Но именно так, и никак иначе, я и могла назвать нашего педиатра в районной детской больнице! Спокойная, добрая и милая орчиха, искренне любящая детей (причем не на завтрак) в свое время с порога заставила даже меня — попаданку из другого мира — забыть о том, что предо мной массивная скала с зеленой кожей да огромными клыками.

— Приветик! Кто тут у нас? Клавушка! — мило залепетала она, светясь искренней добротой, когда мы с сынишкой вошли в кабинет.

Увидев орчиху, малыш радостно заулыбался в ответ, размахивая маленькими ручками.

— Добрый день, Лариса Афанасьевна, — приветливо кивнула я, пронося ребенка к столику для осмотров.

— На прививочку пришли? — припомнила педиатр, просматривая нашу карточку сквозь толстые линзы старых очков в черной роговой оправе.

— Да, как раз вот уже и пора, — кивнула я, снимая с Клавика комбезик. Подойдя к нам, орчиха послушала грудь малыша статоскопом, замерила рост (сообщив, что он уже дорос до шестидесяти двух сантиметров) и положила ребенка на весы.

— Шесть с половиной килограмм. Хорошо растете! — весело сообщила она, потрепав макушку грудничка, с увлечением наблюдающего за происходящим. — Какие-нибудь жалобы есть?

— Вроде нет, — ответила я, решив, что пробудившийся в младенчестве дар некроманта — не та жалоба, с которой имеет смысл идти к педиатру.

— Вот и славно. Колики уже прошли?

— Почти, еще немного иногда бывает.

— Ничего, скоро пройдут совсем, — кивнула орчиха, почесывая седые кудряшки, сидевшие на ее зеленой макушке, словно овечья шапка. — Ну тогда вот вам направление на прививку, зайдете в аптеку за шприцом и перчатками, а там идите в пятый кабинет, уколют. Сегодня не гулять и не купать, после укола сразу домой. Два раза в день давать жаропонижающий-обезболивающий сиропчик и противоаллергические капельки, названия препаратов и дозировку я вам записала в рецепте. Начинайте, как только домой доберетесь. Ножка может немножко опухнуть послу укола, тогда прикладывайте полуспиртовой компресс. Если ВДРУГ температура тридцать девять и выше — сразу звоните в скорую.

— Понятно, — страдальчески вздохнула я, морально готовясь к веселой ночке.

— Не волнуйтесь, все в порядке, — ободряюще улыбнулась орчиха, оголяя мощные клыки. — Конечно, пару деньков малютке плохо будет, зато потом не заболеет всей этой гадостью. Болезни-то страшные. В старые времена, когда еще вакцинировать всех не начали, столько деток из-за них пропадало… Так что оно того стоит. А тех необразованных куриц, что отказываются прививки делать, не слушайте. Они все такие умные, пока ребенок у них не заболеет, зато потом сами наплакаться не могут, а страдает из-за родительской дури малыш. Проносит очень немногих, и тех только потому, что вокруг все остальные детки вакцинированные, и шансы подхватить от окружающих какую-нибудь страшную болезнь низкие. Но оно вот того не стоит.

— Согласна, спасибо. Когда там снова к вам на прием?

— Двадцать первого приходите, — призадумавшись, сказала педиатр, посмотрев на календарь.

Попрощавшись с Ларисой Афанасьевной, я с колясочкой пробежалась сначала в аптеку, где купила шприц, перчатки и лекарства, а после — в пятый кабинет.

Ну что тут скажешь, как и все прошлые прививки, эта Клавику не понравилась. Что его укололи, понял он не сразу — несколько секунд просто сидел, удивленно выпучив глазенки… а потом раскричался!

— Что поделать? Вакцинка-то болезненная, — покачала головой оборотниха-медведица, поправляя на ушастой макушке чепчик медсестры, в то время как я прижималась щекой к щечке сынишки, пытаясь его успокоить.

Когда Клавик немного утих, я уложила все еще недовольного сынишку назад в коляску и поехала домой. Где сразу же дала ему прописанные врачом лекарства и покормила, уложив в кроватку.

Пока не наступила реакция организма на вакцину, у меня еще оставалось немного времени, и я потратила его на то, чтоб приготовить ужин к возвращению мужа. После чего — немного прибраться в квартире.

Закончив протирать пол в спальне, я порылась в памяти и припомнила, что уже пора бы сменить постельное белье. Совсем вот пора. В былые времена я не могла спать на одной и той же наволочке дольше недели, а то и вовсе меняла их каждые три дня. Вот только с заботой о ребенке иногда забывала даже о том, чтоб поесть, и нередко где-то к одиннадцати вечера припоминала, что с самого утра во рту не было ни крошки! Что уж говорить о смене простыней.