Первая невеста чернокнижника - Марина Ефиминюк Страница 12

— Ты правда проводил ритуал, чтобы подружиться с демоном? Не знаю, там… кхм… жертву приносил?

— Жертвоприношение? — моргнул Эверт и завис на пару секунд, вдруг его лицо осветилось очень странной улыбкой латентного маньяка: — Да, я проводил ритуал с жертвоприношением.

— Поможешь?

— Ну… Смотря что ты предложишь взамен.

Проклятье! Миры разные, а все равно везде царят товарно-денежные отношения.

— Я уже не девственница, — немедленно напомнила я, что пытаться развести меня на какое-нибудь ритуальное неприличие совершенно бессмысленно. — Ладно, я выполню любое твое желание.

Глаза ученика блеснули в предвкушении.

— Но это не будет никак связано с ритуальным… Ну, ты понимаешь.

— Не очень, — покачал он головой.

— Никаких прелюбодеяний и блуда. Даже тантрических. Проклятье, даже мысленных!

— А что значит тантрический? — заинтересовался он, будто действительно размышлял, а не начать ли спорить.

— Объяснять долго, а тебе все равно не светит, — отговорилась я, сама не вполне понимая, что это значит, ввернула-то для красного словца.

— Ладно, согласен. — Он протянул руку. Я смотрела на длинные пальцы с грязными ногтями и пыталась отогнать подозрительную мыслишку, что заключаю сделку с мелким демоном перекрестка. На полновесного дьявола Эверт все равно не тянул.

— Только попробуй меня обмануть, — процедила я, отвечая на рукопожатие. — Выбью зубы, будешь похож на череп дядьки Идриса!

Мы сговорились, когда после ужина Макстен займется чернокнижными делами, встретиться в библиотеке и честь по чести подготовиться к ритуалу. С едой возникла заминка. Оказалось, что я сильно преувеличила собственные таланты, когда подрядилась стряпать в средневековом замке (хорошо, в огрызке от средневекового замка). Для готовки на очаге с углями, помеси печи и камина, совершенно непохожем на электроплиту, требовалась недюжинная сноровка. Единственным кулинарным изыском, на какой хватило моих навыков, была яичница с помидорами. Оставалось надеяться, что чудовищная стряпня камердинера сделала мужчин в замке невосприимчивыми к невкусной еде.

— Приятного аппетита, — улыбнулась я.

Подозреваю, что чернокнижники восприняли мои слова как издевательство. Стол был пустым. Стоял случайно сохранившийся после перестройки трехрогий серебряный канделябр, три тарелки с приборами, глиняная миска с яичницей из двадцати яиц и шести помидоров и… все. На этом гастрономические и дизайнерские изыски заканчивались.

— В нашем мире яичницу с помидорами едят по особенным случаям, — с улыбкой жизнерадостной идиотки соврала я и принялась раскладывать угощение по тарелкам. — На большие праздники, на день рождения.

— А у нас, когда жрать совсем нечего, — задумчиво пробубнил под нос Эверт. — Тяжело же вам живется.

— Я говорил, что нам надо пополнить запасы, — с достоинством заметил Хинч, стоявший за спиной хозяина.

От трапезы он отказался, заявив, что ел на прошлой неделе. Спорить я не стала, мало ли какой диеты придерживались разменявшие вторую сотню лет одержимые, любящие полакомиться свежатиной, как Бармалей. Может, он поймал и живьем схрумкал парочку птичек, раз меня на съедение не отдали.

— Приятного аппетита, господа, — пресек споры Макстен и, щелкнув пальцами, зажег свечи в канделябре, а заодно в масляных светильниках на каменных стенах.

Когда с ужином было покончено, со стола убрано, а посуда кое-как перемыта мыльной пастой, щиплющей руки, я сбежала из кухни в библиотеку, где меня уже дожидался Эверт. Он стоял у пюпитра с закрытым гримуаром в черной кожаной обложке, по виду очень старым.

— Что делаешь? — подняла я повыше свечу.

— Свят, свят, свят! — отшатнулся от книги Эверт и неожиданно осенил себя крестным знамением. — До разрыва сердца доведешь.

— А что, чернокнижников не разбирает паралич, если вы креститесь?

— Типун тебе на язык, — буркнул ученик. — У меня папа был духовником.

— И как тебя занесло-то? — кивнула я на книгу явно магического содержания.

— Чернокнижники хорошо зарабатывают, — буркнул он.

— Угу, особенно по твоему учителю богатства заметны, — ухмыльнулась я, вспомнив, с какой болью камердинер говорил про закупку продуктов. — Так с чего начнем?

— Приложи сюда руку и задай вопрос. — Эверт с подозрительной поспешностью уступил мне место перед книгой. Пристроив свечу на маленький столик, я подошла к пюпитру. На черной кожаной обложке был выдавлен след от человеческой пятерни.

— Как мне подружиться с Мельхомом? — громко спросила я и приложила руку к оттиску. Неожиданно по контуру вспыхнули красноватые сполохи, в ладонь ударило сильным электрическим разрядом, даже волоски встали дыбом, и сердце загрохотало. Одной сочной матерной фразой я выругалась на хитреца Эверта, черные гримуары, изменчивые замки и отпрянула от стойки.

— Пробудился! — с изумленным восторгом воскликнул партнер.

— Ты мог предупредить, что будет больно? — процедила я, изучая покрасневшую ладонь.

— До свадьбы заживет, — с видом жадного ребенка, нашедшего на полке пакет с килограммом шоколадных конфет, отодвинул он меня.

— Я до свадьбы не доживу, если меня всякие… книги кусать будут, — ворчала я, потирая ладонь. — У вас мир людоедов, куда ни плюнь, везде кусают или сожрать хотят.

— Так делай выводы.

— Какие же?

— Не плюй где ни попадя! — фыркнул Эверт и с благоговейным видом раскрыл гримуар. В полумраке, едва тронутом скудным светом тусклых свечей, от рукописных листов полилось сияние, озарившее лицо ученика. Некоторое время с зачарованным видом он переворачивал страницы, словно напрочь забыл о причине нашего свидания. Пришлось покашлять в кулак. Ноль реакции. С любопытством я встала на цыпочки и заглянула парню через плечо. Страницы у книги плотные, сероватые, испещренные незнакомыми символами, непонятными, как китайские иероглифы.

Целых полгода я пыталась выучить китайский язык на тот случай, если вдруг заблужусь где-нибудь в рисовой провинции, опоздаю на самолет и начну бродяжничать по Поднебесной. К слову, о поездке в Китай в то время я даже не помышляла. По отдельности китайские иероглифы имели смысл и даже перевод, а все вместе, собравшись в длинную живописную строку, превращались в приснопамятную абракадабру. В общем, стрекочущий язык мне не дался, и потому я, как дура, стояла на наземном переходе и не знала, где найти остановку. Сейчас я чувствовала себя так же, как на том переходе: ни черта не ясно, досадно и очень хочется спать.

— Ты ритуал с таким усердием изучаешь или читаешь рецепт превращения меди в золотые слитки? — произнесла я на ухо Эверту.

— Откуда знаешь? — испуганно икнул он.

— Чего, правда читаешь рецепт превращения в золото?! — поперхнулась я на вдохе. — Серьезно? Давай запишем и сделаем все вилки золотыми. Господи, мне же до конца жизни тогда не придется работать.