Пленённая  - Эрика Адамс Страница 12

– Будет сделано, Галзан-бай.

– И ещё. У тебя есть этот, Меченный… Которого волки располосовали, но не сожрали, в отличие от всех.

– Чомпот?

– Тебе лучше знать, как его зовут. Пусть сидит внутри и не спускает с ведьмы глаз.

– Хорошо.

Через мгновение несколько миркхи́йцев распутали ноги и увели моих стражей и Приа́ма. Приа́м был совсем плох, едва передвигал ногам под сильные тычки дикарей. Откинув полог, внутрь скользнула юркая тень, остановилась сбоку от меня, сверля раскосыми глазами. Я повернула голову – совсем мальчишка, тонкий, как стебель травы. Лицо смуглое, но местами странные белёсые полосы. Ах да, его Галзан-бай назвал меченным.

– Мне велено смотреть за тобой, пока эмир Симбир выслушивает доклад своих советников.

– Мальчишка. Лучший, кого они могли поставить на охрану – это мальчишка? Наверняка вы невысокого мнения о Веркса́ле.

Я сказала это просто так, не надеясь на ответ, для того чтобы отогнать страх, начинающий противно скрестись изнутри. Но мальчишка важно ответил:

– Не беспокойся, Алтана́, снаружи выставили лучших воинов в два ряда. Одни стоят лицом к кибитке, не отрывая глаз от полога, как велел Галзан-бай. Чтобы ты не смогла превратиться в змею и ускользнуть. А второй круг воинов стоит спиной к первым. Они наблюдают за всеми остальными…

Я усмехнулась – первый день в плену, но уже все кому не лень лепят прозвища. Алтана́ – золотая в переводе с миркхи́йского.

– Если так много воинов снаружи, зачем ты здесь, волчонок?

Мальчишка обошёл меня кругом и уселся напротив, подложив под себя ноги.

– Меня не просто так называют Чомпот. Когда дикие волки голодной зимой напали на аул, они успели разорвать живьём нескольких человек. Но меня только пометили когтями своих лап и сразу же убрались прочь. Теперь родичи считают, что я храним предками и способен отпугнуть злых духов.

– Это они так считают. Но на самом деле?

Мальчишка замялся. А я рассмеялась.

– Если хочешь и дальше занимать особое положение, научись управлять эмоциями, когда тебе задают каверзные вопросы. Даже мне, не спавшей более двух суток, ясно видно, что сам ты не считаешь себя кем-то особенным.

– Правда, что ты можешь обернуться змеёй и проскользнуть сквозь маленькую щель?

– Если бы я на самом деле так умела, стала бы дожидаться момента, когда в кибитке появится столь грозный охранник, способный сдерживать колдовство?

Щёки мальчишки побледнели – насмешку он понял сразу же. Надо же, какой смышлёный маленький дикарь!

– И всё-таки они считают тебя ведьмой, Алтана́. Говорят, при тебе был огромный чёрный зверь, ручной, похожий на кошку. Разве обыкновенные люди могут справиться со злобными духами?

Я усмехнулась – миркхи́йцы считали кошек нечистыми, а уж огромную пантеру и вовсе приняли за злобного духа.

– Ты меня утомил, Чомпот.

Последнее слово я едва смогла вымолвить – в горле было так сухо, будто оно покрылось изнутри трещинами.

– Ты хочешь пить?

Чомпот метнулся к стене кибитки. Там стоял низенький столик.

– Вот, выпей.

В нос ударил запах кислого молока и дыма. В бронзовой чаше плескалось что-то белое.

– Это напиток из молока лошадей, он придаст тебе сил и утолит жажду.

– Я бы лучше выпила воды.

– Меня не выпустят из кибитки ни под каким предлогом, а ни чего другого здесь нет.

– Кто же из нас двоих бо́льший пленник, волчонок?

Я пригубила кислого молока, потому как иного выбора у меня не было. И хоть дальнейшая участь была мне неизвестна, сходить с ума от жажды и чувства голода не хотелось. Мне ещё понадобятся силы. Хотя бы для того, чтобы достойно встретиться лицом к лицу с Эмиром Симбиром. Мальчишка не соврал – нескольких глотков хватило для того, чтобы почувствовать себя намного лучше. Поначалу нутро взбунтовалось против непривычного напитка, но я насильно заставила себя проглотить всё содержимое чаши до последней капли.

Внезапно в кибитке стало светло – отдёрнули полог, послышались тяжёлые шаги.

– Пёсий выблядок! – подошедший мужчина с размаху отвесил оплеуху мальчишке, застывшему от неожиданности с чашей в руках подле меня, – кто разрешал тебе поить ведьму? Тебе было велено лишь не спускать с неё глаз.

– Прошу прощения, Отхон-бай!..

Тот, кого мальчишка называл Отхоном разошёлся не на шутку: за одной оплеухой последовала вторая, а потом и третья. Крупный мужчина, не щадя, лупцевал тонкого мальчишку.

– Лишний рот на столе нашего улуса – вот ты кто!.. Шаман сказал, что от тебя не будет никакого прока… Скоро и Галзан-бай поймёт это и выпнет тебя как можно дальше…

Мальчишка ныл, сжавшись в комочек. Миркхи́ец отвесил ему последний пинок и повернулся ко мне.

– Эмир Симбир желает тебя видеть у себя. Стража!

В кибитку вошли трое рослых мужчин. Наверняка это были самые высокие миркхи́йцы, потому что они были едва ли не на две головы выше Отхона.

– Развяжите её и ведите за мной. Ни на миг не отпускать.

Острый нож перерезал верёвки. Меня резко дёрнули вверх, ставя на ноги. От длительного пребывания в неудобной позе ноги затекли и подкашивались, почти как у старика. Меня не вели под локоть, а тащили.

За пределами кибитки стоял яркий солнечный день. Чудовищная несправедливость – небо пронзительно чистое и безоблачное в противовес ужасу, поджидающему на каждом шагу. В кибиточном городке миркхи́йцев царит оживление – снуют воины и женщины, горят костры. Отовсюду доносятся залпы хохота и бренчание трёхструнок. По мне снуют любопытные взгляды, по большей части равнодушные, но некоторые откровенно враждебные.

Вслед летят похабные шутки и пустые бахвальные речи. Стража ведёт меня к самой большой кибитке. Попросту говоря, огромной. Кипельно-белая, она возвышается над всеми остальными. А округлые стены увиты замысловатыми красными узорами. Возле кибитки играют двоё мальчишек, возрастом чуть младше Чомпота. Они пинают в пыли друг другу нечто округлое. Приблизившись, я понимаю, что это – отрубленная голова Шен-Ри́. Ярко-жёлтые глаза потухли, через приоткрытую пасть виден кончик шершавого языка. Стража толкает меня в спину, направляя к пологу, но я всё же успеваю сказать:

– Злые духи не любят тех, кто надругается над их вместилищем.

Косоглазые мальчишки замирают, переглядываясь, и бросаются с криком прочь, забыв про свою забаву. Стража отдёргивает полог, толкая меня внутрь пространства кибитки, и ведёт через всё её пространство к тому, кого величают Эмир Симбир.