Эверлесс. Узники времени и крови - Сара Холланд Страница 12

– И она не смогла его вернуть? Сердце? – спрашивает Алия. Но я не слышу ответа швеи: тяжелый, беспокойный, кошмарный сон проглатывает меня.

* * *

На следующий день Лора сообщает мне, что я буду прислуживать на небольшой вечеринке знати в одном из самых красивых павильонов Эверлесса: закрытом садике, который круглый год обогревается с помощью костровой ямы, питаемой расплавленным кровавым железом. Время заставляет огонь гореть ярко и долго. Я пытаюсь скрыть злобу, которую вызывает у меня это воспоминание.

Весь день она учит меня и нескольких других служанок искусству прислуживать незаметно: наша роль, объясняет Лора, состоит в том, чтобы Герлинги думали, что еда вдруг возникает из ниоткуда. Моя задача – следить, чтобы вино в бокалах не заканчивалось.

Из погреба, выходящего в окруженные стеной сады, доносится аристократический, музыкальный смех Герлингов, звон бокалов. Друзья, родственники и другие благородные семьи, связанные временем, собрались в Эверлессе в последние недели перед свадьбой. Скорее всего, они хотят похвастаться, что одними из первых встретились с Королевой и ее наследницей. Аристократов больше, чем обычно: я насчитала почти двести знатных господ. Каждый вечер обеденный зал полон и сияет обилием украшений и роскошными нарядами. Я нервничаю, представляя, что надо будет прислуживать им, зная, что папа хотел больше никогда не возвращаться в поместье.

А если я увижу Роана? Помнит ли он то происшествие? Винит ли папу, своего брата или меня? Не забыл ли меня вообще?

– Ну-ну, хватит хмуриться. – Лора толкает меня, проплывая мимо с огромным тортом в руках, украшенным сахарной ватой. – Сегодня они выпьют слишком много вина, чтобы заметить ваши ошибки.

– Или, наоборот, придут в ярость, – замечаю я.

Но Лора уже ушла.

Я сжимаю ручку графина с вином так сильно, что боюсь сломать ее. Мне пришлось прикрыть лицо волосами: хоть я больше не та тощая девочка с костлявыми коленями, мне все еще ужасно страшно, что Лиам вспомнит меня. И я очень боюсь, что Роан не вспомнит.

Маленький по сравнению с огромными залами Эверлесса садик, окруженный стеной, мерцает в свете фонарей. Дым от них тонкими струйками поднимается в небо. Ивы слегка покачиваются на ветру. В воздухе смешались терпкие запахи цветов и вина. Такое чувство, словно наступила весна, хотя небо над головой по-зимнему холодное. За стеной я вижу флаги Эверлесса, развевающиеся на ледяном ветру, но здесь он превращается в мягкий, прохладный бриз, укрощенный огнем времени.

В середине сада в бронзовой клетке потрескивает огонь, обдавая все вокруг теплом. Он горит красиво, но, когда я думаю о потраченном впустую времени, внутри все вскипает от гнева. Я быстро отворачиваюсь.

Аристократы плавают по саду: женщины в роскошных бархатных и шелковых платьях, мужчины, высокие и статные, с темными или серебристыми волосами. Золотые кольца блестят на десятках пальцев. Трио музыкантов наполняет сад слащаво-нежными аккордами.

Я ищу взглядом Роана, но, к своему ужасу, первым замечаю Лиама: он прислонился к увитой виноградной лозой стене в другом конце сада и разговаривает с матерью, леди Вериссой.

Один его вид сразу заставляет меня почувствовать себя ребенком. Лиам всегда держался особняком в нашей маленькой компании друзей, молчал и наблюдал со стороны, в отличие от общительного Роана. Иногда он появлялся в дверях, тихий, словно тень, и наблюдал, как мы играем. Я опасалась его уже тогда, но Роан боготворил брата.

Теперь я прихожу в ярость, думая о том, как добр он был к нему и как легко тот предал его. Хотя, чтобы предать, нужно что-то чувствовать к тому, кого предаешь, а я сомневаюсь, что Лиам Герлинг вообще знает, что такое чувства. Да и откуда ему знать?

Точно не от своей холодной матери, леди Вериссы. Ей, должно быть, пятьдесят или даже шестьдесят, хотя выглядит она на тридцать, сияет в изумрудном шелковом открытом платье. Она как-то пугающе красива, с острыми скулами и темными сине-сиреневыми глазами.

Я обхожу их стороной и начинаю прислуживать.

Графин быстро пустеет – еще один прекрасный способ провести так много столетий, потратив их на выпивку, хотя какая разница, когда у тебя в распоряжении столько времени, – и я собираюсь вернуться на кухню, чтобы наполнить его, когда женщина щелкает пальцами в мою сторону.

– Ты. Подойди.

Я поворачиваюсь, взгляд опущен. Незнакомая загорелая аристократка, на чьем кулоне герб Ренальди – танцующий медведь, – смотрит на меня, выжидающе держа бокал для вина. Она всего в нескольких футах от Лиама и Вериссы.

Понимая, что отказ налить вино привлечет внимание, я спешу к ней, надеясь, что мой чепчик служанки скроет лицо, а темнота и время – все остальное. Внезапно до меня доносится голос леди Вериссы, хотя она, очевидно, пытается говорить как можно тише.

– Здесь дочь лорда Шайлера, – слышу я. – Познакомься с ней.

– Ты не знаешь, как ее зовут, но знаешь, что из нее выйдет отличная жена? – интонация Лиама саркастична.

– Это не имеет значения… – она замолкает, а потом добавляет спокойнее: – Ты не можешь унаследовать Эверлесс, оставаясь холостяком.

– Достаточно, дура. Ты что, не видишь, что бокал полон? – резко говорит женщина с гербом Ренальди, и я быстро отхожу от нее. Она разворачивается и уходит, по пути кидая в бокал что-то маленькое и блестящее.

Но я все еще остаюсь в тени, потому что жажду дослушать разговор леди Вериссы и Лиама. Мне приятно представлять, как Лиам делает что-то, что ему не нравится, хотя мне и жаль бедную девушку, которой придется выйти за него замуж.

– Пусть Роан наследует. Ему это понравится больше, чем мне. – От этого голоса у меня мурашки по всему телу. Я не вижу лица Лиама, но хорошо представляю его рассерженный взгляд.

Леди Верисса суетится:

– Ты, как и я, знаешь, что Роан…

Ее слова тонут в пьяных приветственных криках гостей. Я ищу источник шума – и чуть не вскрикиваю. Я видела Роана Герлинга несколько раз за последние годы, когда он навещал Крофтон, но всегда только издали: наблюдала из-за прилавка, пока он объезжал деревню на лошади.

Сейчас все по-другому. Роан стоит у ворот сада рядом со своим отцом, лордом Николасом, всего в нескольких метрах от меня. На нем элегантный черный костюм, золотой платок повязан вокруг шеи. Отблески пламени мерцают в голубых, как небо, глазах.

Я забываю все при виде него: и тот факт, что его семья – причина нашего падения и бедности, и то, что он помолвлен с девушкой, чья красота, как говорят, – доказательство существования колдовства. На мгновение мне кажется, что этот сад – единственное место во всем мире, где я хотела бы быть этой ночью и наблюдать, как Роан улыбается.

В следующую же секунду отчаянный крик заглушает шум разговоров. Краснолицый аристократ держит другую служанку за запястье. Это Бея, я раньше встречала ее на кухне. На его голубом камзоле расползается пятно от вина, в ее трясущейся руке – графин.