Ведьмин Лог - Мария Вересень Страница 12

Утром Маргоша едва нас добудилась. Я, с трудом разлепив глаза, глянула, где солнышко, и застонала, падая опять на кровать. Домой мы вернулись, когда небо уже начало розоветь, – получается, что проспали не больше часа.

– Тебе самой не лень вскакивать в такую рань? – сонным голосом стыдила беременную ведьму Ланка, но Маргоша всем своим видом показывала, что нуждающиеся ведьмы – народ подневольный, что эта неугомонная магистерша вскочила с утра и никому спать не дает, интересуясь: кто это в дом черемуховых веников понатащил? Мы с Ланкой сразу подскочили, с интересом оглядывая светелку. Веники действительно имелись, аж в трех ведрах. Ланка сразу приободрилась, зарделась, краса наша, а я сурово отрезала:

– Даже не думай!

– Чего?! – выпучила она на меня глаза.

Ладейко вчера весь вечер нам тонко намекал, что был бы не прочь прокатиться в Гречин, мол, пора и ему, ведьминому сыну, впрягаться в ярмо на благо Ведьминого Круга. Но я сурово заявила ему, что мы используем такое ведьмовство, которое парням небезопасно. Ланка принялась было меня дергать сзади за подол, делая жалостливые глаза, но я намекнула, что в принципе евнухов в Мирену всегда примут с радостью. А у сестры на ухо поинтересовалась, полезет ли она при Серьге в сундук? И сестрица скисла.

Дело в том, что коронным бабулиным трюком, с того дня как я научилась убедительно изображать больного и убогого ребенка, было «явление ведьмы», она с ним ездила по княжествам, как балаганные циркачи с удачным представлением, и везде имела огромный успех. Появлялись мы в какой-нибудь деревеньке или городке с бабкой, и она, плача и причитая, начинала выспрашивать: есть ли где в округе приличный лекарь или знахарь, на худой конец травница, способная хоть чем-то помочь внученьке. И показывала народу бледное болезненное существо, то бишь меня. Я жалостливо пела и заглядывала в глаза каждому, чтобы меня хорошенько запомнили – и зеленые глазки, и голосок. А дня через три-четыре в ту же округу «случайно» заглядывала ведьма, такая же скромная, приветливая, как пичуга, умудряясь сразу же по приезде выдать себя с головой. Но стоило народу взволноваться, как моя бабка кидалась пришелице на шею, слезно умоляя, хотя бы перед отъездом, ради Пречистой Девы, совершить благодеяние – вылечить внучечку. Никто ведь не знал, что внучечек две и что та, что жизнерадостная, желтоволосая, хранилась до нужного дня в бабкином сундуке у приезжей ведьмы в клети.

С годами сценарий почти не менялся: или сначала больная, потом здоровая, или наоборот – сначала здоровая, потом больная. Все зависело от того, чем ведьма собиралась промышлять. Например, Маргоше бабка запрещала лечить людей категорически, с первого дня отрезав:

– Проклятие – твой хлеб!

И Маргоша покорно закивала. Так что на этот раз в проклятущем сундуке предстояло пылиться мне. А если при этом еще и Ладейко будет вертеть портами напротив дырок, я точно не выдержу и провалю все дело!

Было ведь один раз: сижу я в сундуке, ем черничный пирог, бабкой сунутый. Ланка в общей зале глотку дерет, чтобы все запомнили ее голосок. И вдруг влазит в запертую клеть какая-то воровская морда и прямым ходом к самому большому сундуку – шасть! Я еле пирог дожевать успела. Пока он в замке ковырялся, я уж как могла изобразила мертвячку: язык черничный вывалила, глаза под лоб закатила, – а учитывая, что бабка, готовя меня к выступлению, муки не жалела, то мертвячка вышла убедительная, я еще ножки крестиком сделала и ручки вывернула для полного сходства. Дала вору рассмотреть себя, когда он крышечку приоткрыл, а потом как выпучу глаза. Так дядьку и не откачали. Зато приезжей ведьме такую репутацию создали, что до сих пор, помимо кладней, отрезы шелковые нам с Ланкой шлет. Только вот сундук ненавистный с каждым годом все меньше становится. Марта ворчит, что поменьше есть надо, а мы намекаем ей, что не карлицы, что нам давненько некоторые части тела калачиком свернуться не дают. Бабка хмыкала, презрительно оглядывая не такие уж выдающиеся эти части.

– Ну и кто тут этот лесоповал устроил? – громыхала в гостиной Марта, брезгливо тыча пальцем в ломаную черемуху.

А из-за забора то и дело выныривала русая голова Митяя Кожемяки, который давеча у мужика в кармане собачку Августы искал. Ланка, увидев его, зашлась мелким противным смехом, за что мне захотелось ее прибить.

Этот Кожемяка вообще раньше на танцы не ходил, а тут приперся и прилип ко мне как банный лист, и ладно б танцевать умел, а то сграбастал, как медведь колоду с медом, и ну раскачиваться, пока меня не затошнило. А при этом такой самоуверенный, ни в одном глазу смущения, покуда науськанные сестрой Серьга да Сашко к нему не прицепились и я не утекла. Митяй вяло отмахнулся от парней, и Серьге пришлось Скорохвата на себе тащить, так Митяй расстроился. И вот теперь еще и черемухи наломал!

– Ну и кому из вас суженый дров на зиму заготовил? – поинтересовалась, возникая на пороге, бабуля.

Мы сделали искренние глаза, а я даже в грудь себя кулаком ударила, дескать, бабуля, не ведаем. Марта погрозила нам обеим пальцем, припугнув:

– Смотрите, принесете в подоле – буду делать номер «Изведение младенца злою ведьмою», – и довольно заржала, глядя на наши вытянувшиеся лица.

Какой уж сон после таких угроз? К тому же за окном дворовый пес Вулкан лениво вылез из будки и, почуяв чужака, метнулся за забор. Раздался взвизг, и нам с Ланкой стало интересно: кто кого загрыз? Я скрестила пальцы, прося Пречистую Деву за Вулкана, но нет, эта орясина гнала несчастное животное по улице, махая пудовыми кулаками. Зато прямо напротив нашего двора сидели, лузгая семечки, Серьга с Сашко, лыбясь, как два солнышка, только Скорохват был солнышком порченым: с одного боку расплывался бланш.

– А мы вот тут, – Серьга сплюнул, – цирку смотрим.

– Кловуна показывали, – Сашко цыкнул, – смешной.

Я глянула, как у Ланки заблестели глаза, и решила, что это с недосыпу. Сладко зевнула, прикрывая рот рукавом, и плюхнулась на лавку с парнями. Рядом плюхнулась сестрица и, быстро сплетая распущенные волосы в косу, начала наваливаться на меня, намекая, что неплохо бы уступить старшей сестре место возле чубатого красавца. Я ее намеки игнорировала, больше интересуясь тем, чего это парням не спится?

– А мы к вашей бабке на работу нанялись, – гордо заявил Сашко и охнул, получив от Серьги в бок. Мы с Ланкой настороженно замолчали, как-то сразу почуяв неладное.

– Травку будете заготавливать? – с надеждой поинтересовалась Ланка.

– Не, перо птицы Феникс добывать, – буркнула я, пытаясь тоже заплести косу и привести мысли в порядок.

Тут-то и вышла в ворота наша бабушка, с сомнением оглядела всю четверку и поинтересовалась у парней:

– Ну и кто из вас решил, что я коза, которой зелени не хватает?

– С нашим почтением, – тут же подскочил Сашко, потому что Серьга явно собирался оправдываться.

Бабка Марта прищурилась, но я сразу увидела по глазам – подобрела. У меня защемило в груди от нехороших предчувствий насчет этой поездки.