Скромная семейная свадьба - Тина Лукьянова Страница 12

– Лучше я сам расскажу, чем ты будешь выслушивать версию Тересы, – внезапно сказал Андрес. – Девушку, с которой я пришел в общую компанию с твоей сестрой, напоили зельем… – Он немного помялся, но все же продолжил, – возбуждающим, понимаешь? Обвинили в этом меня. Того, кто это сделал, так и не нашли…

Он смотрел на меня даже с некоторым вызовом, а я внезапно поняла, что ему верю, несмотря на слухи, которые наверняка ходили и будут ходить. Не мог это сделать человек, ухаживающий за мной целый год в надежде на взаимность. Я нежно провела рукой по его щеке и сама потянулась за поцелуем. Нет, я не хочу терять Андреса из-за глупых россказней сестры. Я даже слушать ее не буду! Мысли о Тересе ушли тут же, да и все остальные куда-то подевались. От его губ я оторвалась лишь с огромным трудом.

– Пойдем в сад, я покажу тебе мамины розы.

Я говорила намеренно спокойно, хотя сердце билось так, что, казалось, его стук был слышен даже в комнате внизу. Той самой, где сейчас была Тереса. Мысли о ней вызвали привычную злость, но неожиданно несколько смазанную. Настоящую злость у меня вызвал Даниэль, с независимым видом стоящий рядом с дверью Андреса.

– Патти, ты помогала распаковывать чемодан своему другу? Для этого горничная есть, – нахально заявил он.

– Увы, она была занята твоими вещами. – Я нежно ему улыбнулась и внезапно подумала: хорошо, что мы не успели пожениться.

Эта мысль удивила меня саму. До сих пор Даниэль казался мне средоточием всяческих достоинств, и мне даже в голову не могло прийти, что это не так. Прекрасный образ дал трещину, да не одну, и теперь грозился рассыпаться совсем. Во всяком случае, тот Даниэль, которого я помнила, прислушался бы к моей просьбе перебраться к родителям, а адрес я бы ему и сама дала. А этот упорствовал непонятно зачем, вызывая у меня лишь раздражение и страх за грядущий обед. Это был совсем другой Даниэль, и он мне… не нравился? Да, совсем не нравился.

Мы спустились в полном молчании в холл, где я увидела незнакомую мне фьордину средних лет. Довольно ухоженную фьордину, надо признать. Одета она была элегантно, в легкий льняной костюм бледно-сиреневого цвета. Длинное жемчужное ожерелье она небрежно перебирала, пощелкивая аккуратными розовыми ноготками по бусинам. Я поздоровалась, решив, что это бабушка жениха, которого нам обещали к обеду, хотя для бабушки она выглядела довольно молодо. Но кто их там знает, этих аристократов.

– Фьордина Нильте, рад вас видеть!

Даниэль расцвел в улыбке, и я поняла, что ошиблась. Хотя мама же не уточнила, по какой линии будет бабушка жениха, так что фамилия у нее может быть и другая.

– Вы прекрасно выглядите, – продолжал разливаться соловьем мой бывший жених.

– Скажешь тоже, Даниэль, – кокетливо повела она плечами. – Как я могу хорошо выглядеть? В мои-то годы, имея взрослого сына с такими проблемами… Ты мне представишь своих друзей?

– Патрисия Венегас, моя невеста, – гордо ответил он.

– Бывшая невеста, – заметила я. – Приятно познакомиться, фьордина Нильте.

– Какие вы, девушки, непостоянные, – неодобрительно сказала она мне. – Не стоит вот так сразу рубить с плеча и отвергать такого замечательного фьорда ради… – Она перевела недовольный взгляд на Андреса.

– Фьорда Андреса Сореано, – подсказала я.

– Сореано? – оживилась она. – Это не у ваших родных, фьорд, магазин по продаже старинных артефактов?

– Его держит мой отец.

– Пару лет назад я там такую замечательную штуку прикупила, – довольно сказала она. – Но дерете вы за свои товары просто-таки неприличные деньги. Да, неприличные.

Она побарабанила ноготками по подлокотнику кресла и уставилась на Андреса с таким видом, что будь на его месте кто-нибудь другой, с более слабой психикой, он бы уже с униженным видом выписывал чек, в надежде хоть как-то компенсировать неприятности, причиненные столь замечательной фьордине. Но моего спутника таким было не пробить.

– Неприлично было бы просить меньше, фьордина Нильте, – ответил он. – Качество того, что мы продаем, не идет ни в какое сравнение с новоделами. Да и методики некоторые давно утеряны. Такие артефакты вообще бесценны. Я уверен, что ваша покупка у нас была удачной.

Фьордина покивала с таким кислым видом, словно соглашалась лишь из вежливости. Даниэлю не понравилось, что столько внимания уделили его сопернику, поэтому он выдвинулся вперед, гордо расправил плечи и спросил:

– Как дела у вашего сына, фьордина Нильте?

– Мы так и не можем доказать, что на него был возведен самый настоящий поклеп. – Она порылась в сумочке, достала носовой платок и поднесла его к глазам. – К нашему глубочайшему сожалению, он так и находится под стражей, а ведь более чистого и отзывчивого мальчика, чем мой Антер, сложно и представить. У него такая нежная и ранимая душа.

Она все-таки всхлипнула, очень громко и ненатурально.

– Такие всегда и страдают в первую очередь, – с сочувствием сказал Даниэль. – Надеюсь, Алисия вас утешает. Такая изумительная фьордина, – с вызовом в голосе сказал он, глядя на меня, – ни на минуту не поверила в то, что ее жених виноват, и вышла за него замуж по специальному разрешению прямо в тюрьме. Даже пыталась добиться, чтобы ей позволили находиться с любимым мужем в камере.

– О, это было бы слишком жестоко, – вздохнула фьордина Нильте, – Алисия – художница, ее нельзя запирать с мужем и картинами в крошечной каморке.

Фраза ее прозвучала довольно двусмысленно. Никак нельзя было понять, за кого она переживает. И я почему-то никак не могла избавиться от мысли, что фьордина больше беспокоится о сыне, чем о невестке. Интересно, в какой манере та рисует, если запирание с ее картинами в одном помещении – неоправданная жестокость?

– Но самоотверженность ее заслуживает всяческого восхищения, – веско сказал Даниэль и опять на меня посмотрел весьма выразительно.

Фьордина Нильте от его слов поморщилась. Чуть заметно, но все же. Она явно не собиралась восхищаться невесткой.

– Даниэль, между прочим, мой сын – прекрасная партия, – недовольно сказала она. – Я уверена, его оправдают и он в ближайшее же время окажется на свободе. А вот ей, с ее скромным приданым, размеры которого, как оказалось, она сильно преувеличила, и с этим, пачкающим все и вся, увлечением было бы довольно сложно найти мужа. Честно говоря, я считаю, что она попросту подловила бедного Терри в столь тяжелый для него момент жизни. Мальчик не осознавал, что делает…

Похоже, ждет бедную Алисию бракоразводный процесс сразу после выхода супруга из тюрьмы. Что значит какая-то там самоотверженность перед таким ужасным фактом, как отсутствие запланированного приданого?

– Но, фьордина Нильте, – удивился Даниэль, – насколько я слышал, приданое невестки пришлось вашей семье очень вовремя. Даже ходили слухи о продаже поместья.

Фьордина Нильте выпрямилась и недовольно фыркнула, став при этом похожей на лошадь, не очень породистую, но отличающуюся дурным нравом.