В поисках Джейка - Чайна Мьевилль Страница 12

Странно было думать, что комната с шариками закрылась насовсем. Что ни один ребенок не войдет туда больше.

Однажды мне предложили большой бонус за то, чтобы я задержался на складе после смены. Директор магазина представила меня мистеру Гейнзбуру, из головного офиса. Причем оказалось, что она имела в виду вовсе не британскую сеть, а вообще самый главный офис, компанию-учредителя. Мистер Гейнзбур решил поработать на складе после закрытия и хотел, чтобы кто-то был поблизости.

Он появился уже после одиннадцати, когда я решил, что разница между часовыми поясами, должно быть, все же свалила его с ног и мне предстоит спокойное дежурство. Он был загорелый, хорошо одетый. И все время, читая мне лекцию о своей компании, он обращался ко мне по имени. Пару раз я порывался сказать ему, что не работаю в его компании и у меня другая профессия, но скоро понял, что он делает это не из высокомерия, и прикусил язык. Да и работу потерять не хотелось.

Он попросил меня провести его в комнату с шариками.

— Проблемы надо решать сразу, как только они возникают, — сказал он. — Вот главное правило, Джон, и, поверь мне, оно возникло не на пустом месте. Одна проблема тянет за собой другую. Упустишь одну мелочь, понадеешься, что все как-нибудь само рассосется, смотришь — мелочей уже две. Дальше — больше.

— Ты ведь давно здесь работаешь, да, Джон? Значит, ты видел комнату до того, как она закрылась. Дети просто без ума от этих комнатушек. Теперь они есть у нас в каждом магазине. С жиру бесимся, скажешь? Можно, мол, и без этого обойтись. Но вот что я тебе скажу, Джон, ребятишки любят эти комнаты, а они… в общем, ребятишки для нашей компании самое главное.

Тем временем я отпер дверь в комнату, закрепил ее так, чтобы она не закрылась, а потом мы вместе принесли снизу, из шоу-рума, складной столик.

— Ребятишки создали нас, Джон. Сорок процентов наших покупателей — это люди с маленькими детьми, и почти все они называют удобства, которые мы предоставляем родителям с детьми в наших магазинах, среди двух-трех главных причин, почему они вообще к нам приезжают. Не качество продукта. Не цену. А именно это — люди приезжают сюда на машинах всей семьей, паркуются, делают покупки, едят, одним словом, проводят выходной.

— О’кей, это одна причина. Плюс, выясняется, что люди, которые ходят по магазинам с детьми, больше обращают внимание на такие вещи, как качество и безопасность. На выбор каждого предмета они тратят, в среднем, больше времени, чем холостяки или бездетные пары, а все потому, что людям всегда хочется быть уверенными — для своих детей они выбрали все самое лучшее. Вот почему разница в уровне продаж дорогой мебели и товаров начального уровня у нас всегда выглядит лучше, чем у конкурентов. Ведь даже в семье с небольшим доходом, стоит только женщине забеременеть, расходы на мебель и прочую домашнюю утварь вырастают в разы.

Он внимательно посмотрел на пластиковые шары, очень яркие в свете потолочных ламп, которые не зажигались уже несколько месяцев, на обломки домика Венди в углу.

— Так на что же в первую очередь следует обратить внимание, если продажи в магазине вдруг пошли вниз? На удобства. На ясли, на детскую комнату. О’кей, ставим галочку. Но в вашем магазине продажи не просто пошли вниз, они упали буквально ниже плинтуса. Понятно, что сейчас все торговые точки показывают спад покупательской активности, но здесь, — не знаю, заметил ты или нет, — так вот, здесь люди не просто оставляют теперь меньше денег, здесь просел поток клиентов, а это уже ненормально. Так не бывает, обычно поток клиентов демонстрирует удивительную устойчивость даже во времена экономического спада. Да, люди меньше тратят, но в магазин-то они все равно приходят. А иногда — да, да, Джон, — иногда мы даже наблюдаем временное оживление.

— А что же у вас? Количество посещений заметно сократилось. В особенности среди покупателей с детьми. Повторных посещений в этой группе покупателей и вовсе не наблюдается. И так обстоят дела только в вашем магазине. Так почему же люди не возвращаются именно к вам? Что тут у вас такого особенного? Что изменилось в вашем магазине? — Он чуть заметно улыбнулся, его взгляд нарочито медленно скользнул по комнате и остановился на мне. — Понятно? Родители по-прежнему оставляют детей в яслях, но дети уже не просятся сюда еще и еще, как раньше. Им явно чего-то не хватает. Ergo ^[5]. Поэтому. Надо это вернуть.

Он положил на стол свой дипломат и, криво усмехнувшись, раскрыл его.

— Сам знаешь, как это бывает. Говоришь, говоришь людям, что проблемы надо решать сразу, как только они возникают, да разве кто-нибудь слушает? А все потому, что не они латают потом прорехи, верно? Так вот и получается, что на месте одной проблемы возникают две. А значит, и справиться с ними становится вдвое сложнее. — И он огорченно покачал головой. Потом, прищурившись, снова осмотрел комнату, особенно углы. Сделал два глубоких вдоха.

— Ладно, Джон, спасибо, что помог. Мне надо поработать тут пару минут, о’кей? А ты пойди пока, посмотри телевизор, сделай себе кофе, съешь что-нибудь. Я сам тебя найду, скоро.

Я сказал ему, что буду в комнате для сотрудников. Повернулся и услышал, как за моей спиной щелкнула крышка дипломата. Уже в коридоре я прижался к прозрачной стене лицом и стал разглядывать, что же такое он вынул из дипломата. На столе стояла свеча, лежала какая-то фляжка и книга в черной обложке. И колокольчик.

Люди снова пошли в наш магазин. Так что рецессию мы переживаем на удивление гладко. Правда, от некоторых товаров класса люкс пришлось отказаться, зато расширился ассортимент самой простой мебели, из лакированной сосны. Кстати, в магазине даже появились новые служащие, и их количество превышает количество ушедших.

Детишки тоже довольны. Их одержимость шариковой комнатой не умирает. Теперь у входа, на высоте около трех футов от пола, висит бумажная стрела, она отмечает рост, и если ребенок оказывается выше этой отметки, в комнату его уже не пускают. Я видел, как дети буквально взлетали по лестнице, радуясь предстоящему свиданию с комнатой, но обнаруживали, что слишком выросли за прошедшие месяцы, и внутрь им уже нельзя. Так вот, они буквально бесновались оттого, что никогда больше не войдут в комнату с шариками, что их время вышло навсегда. И, знаете, по-моему, они готовы были отдать все на свете, прямо там, на месте, лишь бы вернуться. А другие дети, которые только-только проходили под мерку, смотрели на них и, наверное, тоже готовы были расстаться с чем угодно, лишь бы перестать расти и остаться такими навсегда.

Глядя на то, как они играют внутри, я иногда думаю, что вмешательство мистера Гейнзбура имело, по всей видимости, не только тот эффект, на который все надеялись. Дети так рвутся туда, к своим друзьям, снова и снова, что я начинаю думать — может, так и было запланировано?

Для детей комната с шариками — лучшее место в мире. Видно, что когда они не там, то они думают о ней, видят ее во сне. Им хотелось бы жить в ней. Хотелось бы, случись им когда-нибудь заблудиться, найти дорогу именно сюда. Поиграть в домике Венди, вскарабкаться на лазалку и рухнуть с нее вниз, где их примут в свои объятия безопасные и гладкие пластиковые шары, которые можно сколько угодно подбрасывать вверх или кидать ими друг в друга без риска причинить кому-то боль, — короче, навсегда остаться в комнате с шариками, словно в волшебной стране, где так весело играть в одиночку или с кем-то.