Самая темная ложь - Джена Шоуолтер Страница 12

Но она была уверна с такой причиняющей боль силой, что он любил её, поэтуму в итоге Скарлет вынуждена была признать, что он не вернется, только потому, что был убит. Смерть была единственное, что могло бы удержать его. И она оплакивала его, плакала так сильно, так неистово, что на самом деле она плакала кровавыми слезами.

И когда, наконец, она обнаружила, что он жив…О, эта боль. Боль, которая до сих пор преследует её, став постоянным спутником её сердца.

Он же, напротив, задавался вопром о ней лишь в течение последних нескольких недель. Он не плакал, забываясь лишь во сне. Его не тошнило, когда беспокойство и страдания становились невыносимыми.

Её руки сжались настолько сильно, что бокал, который она держала, разбился вдребезги. Темно-красные капли выступили на всей её ладони, но она даже не вздогнула от последовавшей острой боли. Это было ничто по сравнению с тем, что она когда-то пережила. Ничто. Она больше не плакала обо всём поряд.

Гидеон вздохнул и обвил свои пальцы вокруг её запястья, осматривая повреждения. "Люблю видеть тебя раненой. Не хочу исправить всё это." Правда.

Когда он вошел в темницу в своей крепости и она увидела его прекрасное лицо, единственное, что она тогда действительно чувствовала — трепет. Он был жив. Он снова был с ней. Но потом вспыхнул гнев. Сопровождаемый негодованием и всепоглощающим желанием причинить боль. Как бы то ни было, ничто из этого не сравнится с тем, что она чувствовала именно тогда.

Гнев. Так много гнева.

Как он смеет. Как, черт возьми, он смеет заботиться о таких ничтожных ранах! Он сидел там, само спокойствие, изучая её эмоции как ребенок. Потому что она была большим и жирным знаком вопроса для него. Вот и всё. Он хотел ответы. Не её. Не её прощение. Он не мог заботиться меньше о том чтобы облегчить её реальные раны и "исправить всё".

Была ли она ничем для него, даже много веков тому назад? Да, он женился на ней, но уже вскоре после этого оставил. Теперь она знала, что он бросил ее, для того чтобы украсть и открыть ящик Пандоры. Также она знала, что вскоре после этого, его соединили с демоном и изгнали с небес. Только она, стала одержима демоном в тот же день, оставаясь запертой в своей камере.

После того, как эти столетия, проведенные в темноте — что странно, они казались ей всего лишь мгновением всякий раз, когда она оглядывалась назад — прошли и она снова контролировала свои мысли, они помнила Гидеона. Поняв, что он тоже получил демона, она полагала, он также приобретет контроль над собой. Поэтому она ждала, что он вернется к ней. И ждала. Так чертовски долго ждала. Потом всё эти вопросы начали крутиться в её голове. А затем добавилось беспокойство, а следом горе от того, что он не выжил.

От этого горя она делала такие вещи, которые шокировали даже её демона. Ужасные вещи. Ни один из богов и богинь, разделяющих с ней камеру — ту, куда она была перемещена, подальше от любящих рук её матери — не пережил её ярости.

Греки почти казнили её за эти действия, но в конце концов, Зевс предпочел выставить её перед Кроном, его собственным отцом и главным врагом, наслаждаясь самим фактом, ведь она была доказательством, что Рея наставила Крону рога. Всё, приносящее мучения свергнутому королю Титанов, стоит оставить в живых, сказал правитель Греков, независимо от того, насколько это опасно.

А потом Титаны, наконец, отвоевали свою свободу. Она знала, что Крон и Рея хотели бы забыть о ней, но им необходимы были её способности, чтобы помочь победить греков.

После того, как крики затихли и кровь прекратила течь, она тщательно просмотрела древние свитки для получения информации о Повелителях Преисподней, надеясь найти их и спросить, как погиб Гидеон. Где покоились его кости. Она собиралась устроить ему надлежащие похороны, помолиться за него, попрощаться.

Вместо этого, она обнаружила, что её муж был всё ещё жив.

Её облегчению не было предела. Но потом, когда другие вопросы стали изводить её, не было никого более расстроенного и печального. Почему он не вернулся к ней? Почему не послал весточку, что он выжил?

Она искала его, чтобы спросить. И да, снова броситься в его объятия. Чтобы почувствовать как он окружает ее, проскальзывает в нее и выходит из нее, снова. Наконец-то. Так, как она мечтала об этом долгие годы.

Она нашла его в том баре в Буде. Она прошла мимо него. Разве что он не заметил ее. Взглянул на нее, да. Скользнул взглядом, словно она не имеет никакого значения, да, и это тоже. Он был слишком занят отловом человеческих женщин и сексом с ними там же, в клубе.

Скарлет ушла, с разбитым горем сердцем, снова. В то время как она делала все, чтобы узнать о современном человеческом обществе посредством просмотра телевизора, все это время тайно надеясь, что Гидеон найдет ее достойной, когда она сделает это — ей, женщине, которая выросла среди преступников, которая никогда не была нужна своей матери, которая никогда не знала своего отца, и которая носила жуткого демона, заключенного в ней — она постоянно держала ухо востро, только и мечтая узнать что-нибудь о Гидеоне и о том, что он делает.

Возможно, она нарочно позволила Повелителям схватить себя. Неосознанно признав, что она жаждала этого момента. Момента, чтобы увидеть каким дерьмом был Гидеон в действительности. Момента, чтобы, наконец, блаженно вырвать его из своих мыслей. Что, даже сейчас, было совершенно чуждо ее натуре и ее клятвам никогда этого не делать. Она презирала плен. Но она все еще торчала в этом ебучем подземелье и не пыталась бежать. Из-за мужчины, который даже не помнит ее. Мужчины, который без зазрения совести использовал ее. Причинил боль. Бросил ее.

Он. Должен. Страдать.

Держа тарелку в руке, Скарлет вскочила на ноги. И без предупреждения бросила ее в Гидеона. Она ударила его по лицу и разбилась, как и бокал до этого. И как до этого ее рука стала украшена кровью, теперь было разукрашено его лицо. Этого не достаточно.

Он отскочил сверля ее сердитым взглядом. "Это было чудесно. Спасибо!"

Но она уже швыряла другую тарелку, и эта попала ему в грудь. Эта, тоже разлетелась на части, порезав его сквозь футболку.

"Ну и что по твоему ты не творишь?"

"Я не надираю тебе твою задницу. Я не выпущу тебе кишки. Я не считаю что ты самый большой подонок, которого боги когда-либо создали. Как тебе это? Я что, говорю на языке, который ты не понимаешь?" Убей его. Как же ей хотелось убить его.

"Я могу вспомнить тебя, Скарлет," проорал он, отступая назад когда она схватила вилку и перехватила ее словно это кинжал. Она убивала людей и меньшим. Даже бессмертных. "Но ты не не даешь мне покоя." Резким движением он задрал футболку. Среди порезов, над сердцем, была сделана татуировка в виде глаз. Темных(черных) глаз. Как у нее. "Теперь не видишь? Ты не…не даешь…мне…покоя."

Снова ложь, это так похоже на него. Это не может не быть ложью.

"Это ничего не доказывает! Тысячи людей имеют темные глаза."