Восхождение самозваного принца - Роберт Энтони Сальваторе Страница 12

Он припал к земле, сохраняя равновесие. Его руки начали двигаться, описывая круги.

А сколько людей склонялись перед ним, почитали его, боялись его! Да, и последнее доставляло ему величайшее наслаждение. Как он ликовал, видя страх в глазах своих противников!

Теперь руки бывшего монаха двигались быстрее, и каждая описывала круги с такой скоростью и точностью, что едва ли кто-то сумел бы прорваться сквозь эту живую преграду. Де'Уннеро то и дело прерывал вращение и наносил воображаемому противнику смертельный удар кулаком или ладонью. Он бил перед собой, сбоку и даже, сделав едва заметное движение, ухитрялся наносить удары у себя за спиной. Мысленным взором он видел, как падали сраженные насмерть противники.

Когда-то они действительно падали, и часто! Однажды Санта-Мир-Абель подвергся нападению значительных сил поври. Тогда Де'Уннеро не раздумывая прыгнул в самую гущу одного из вражеских отрядов, голыми руками сражаясь с «красными шапками», как называли этих крепких, закаленных в битвах карликов. Де'Уннеро вспомнил, как от его ударов враги падали замертво. Его сильные пальцы лишали их глаз и добирались до самых мозгов, оставляя поври корчиться в предсмертных судорогах.

То были минуты высшей радости, думал Де'Уннеро, наращивая темп своих движений, отражая удары невидимого противника и нанося ответные. Иногда его движения напоминали скольжение змеи, затем превращались в прыжки льва или нападение аиста, бьющего своими сильными ногами. Любому, кто наблюдал бы за ним, бывший монах показался бы сейчас одним сплошным сгустком энергии. Его руки, ноги и тело двигались с такой стремительностью, что глаз был не в состоянии уловить какое-то отдельное движение. Это помогало ему сбрасывать напряжение и одновременно не давало угаснуть ярости, которая давно не имела истинного выхода… Как же низко он пал! И как поколеблен его некогда прочный внутренний мир! В свое время отец-настоятель Маркворт показал ему удивительные возможности силы магических самоцветов. Старый монах научил Де'Уннеро применению силы его любимого камня — тигриной лапы. С помощью этого самоцвета Маркало Де'Уннеро в один прекрасный день сумел превратить свою руку в смертоносную лапу тигра. Маркворт помог ему поднять это достижение на новый, более высокий уровень. Постепенно Де'Уннеро научился полностью превращаться в тигра.

Во время таких превращений тело Де'Уннеро в какой-то мере вобрало в себя его любимый самоцвет, и теперь магические свойства камня были неотъемлемой частью его существа. Де'Уннеро больше не являлся человеком в полном смысле этого слова. Похоже, он вообще перестал стареть! Бывший монах осознал это совсем недавно. Прежде он считал, что сохраняет молодость за счет своего необычайного физического развития. Однако ему было уже сорок девять лет, десять из которых он провел в лесах, нередко в любое время года живя под открытом небом. Да, у него изменилось лицо, а волосы он теперь стриг совсем коротко. Но его тело по-прежнему сохраняло молодость и было сильным, очень сильным.

Де'Уннеро понимал, что было тому причиной. Он действительно более не являлся человеком.

Отныне он был тигром-оборотнем — ненасытным зверем, голод которого утихал лишь на время. Когда Де'Уннеро осознал, что не в состоянии полностью управлять внутренней силой, обретенной им посредством магического камня, он понял, какое проклятие навлек на себя вместо ожидаемого блага. Больше всего на свете он ненавидел этого зверя в себе. Он ненавидел себя, свою жизнь и искренне хотел умереть. Но смерть не брала его; вместе с силой тигриной лапы он вобрал в себя силу другого камня — гематита, камня исцеления. Любые его раны, включая и смертельные, быстро заживали, не оставляя следов.

Де'Уннеро подпрыгнул и в полете дважды ударил ногами по крыше одной из хижин. Он бесшумно приземлился и, подавшись корпусом вперед, стал молотить руками по крепким бревнам, разнося дерево в щепы, сдирая кожу на пальцах и разбивая костяшки. Он чувствовал резкую боль, но не останавливался, продолжая со всей силой бить по стене, словно разрушая ее, он мог получить освобождение от внутреннего проклятия и избавиться от власти тигра-оборотня.

Пальцы Де'Уннеро были разбиты, боль пронзала плечи, а он все бил и бил по стене. Так могло бы продолжаться еще долго, если бы он вдруг не почувствовал внутреннего призыва. Он ощутил знакомую нарастающую силу. Ярость и гнев грозили превратить его в хищного зверя, в безжалостное чудовище, способное лишь убивать.

Маркало Де'Уннеро сразу же прекратил удары, изо всех сил стремясь сохранить свою власть над тигром и не дать ему вырваться наружу. Пошатываясь, он попятился, пока не уперся спиной в стену противоположной хижины. Тогда он сполз на землю, крепко обхватил грудь руками и скрестил ноги. Де'Уннеро закричал, отрекаясь от тигра-оборотня, а по сути — отрекаясь от самого себя и всей своей жизни.

Через какое-то время бывший абеликанский монах поднялся на ноги. Собственные раны его не волновали; он знал, что ко времени возвращения охотников следы от них почти полностью исчезнут. Де'Уннеро вернулся к своим обычным делам, но выполнял только самые неотложные, поскольку разум без конца возвращался к тому, что случилось с ним только что. Ведь он едва не поломал жизнь, которую обрел в деревне Миклина, и хотя по меркам Де'Уннеро здешнее прозябание вряд ли можно было назвать жизнью, судьба не баловала его возможностью выбора.

Он бесцельно слонялся по деревне почти весь день. Потом взгляд его упал на поленницу. Дрова никогда не бывали лишними, и, хотя время близилось к вечеру, Де'Уннеро решил пойти в лес и свалить несколько деревьев.

Обычно он не любил покидать деревню в предвечерние часы. В это время лес оживал. Вокруг деревни бродило слишком много разного зверья и прежде всего оленей — излюбленной добычи тигра-оборотня. В другой день бывший монах ни за что не пошел бы в лес. Но сегодня ему было нужно что-то доказать самому себе.

По земле тянулись длинные тени. Наступавшие сумерки размывали их края, превращая четкие узоры в бесформенные пятна. Де'Уннеро заметил высохшее дерево и с разбегу ударил его ногой. Дерево рухнуло. Он приподнял ствол, намереваясь оттащить его в деревню, до которой было всего несколько сот ярдов. Бывший монах не успел пройти и одного ярда, как его ноздри уловили запах. Он бросил дерево и пригнулся к земле, втягивая воздух. Все его чувства необычайно обострились.

Внимание Де'Уннеро привлекла какая-то тень, мелькнувшая сбоку. Он повернулся, сознавая, что в спокойном человеческом состоянии никогда бы ее не заметил. Это означало только одно: тигр-оборотень выбирался наружу, привлеченный самым сладостным для него запахом.

Самка оленя, казалось, не замечала присутствия Де'Уннеро. Она беззаботно щипала траву, потом стала обкусывать листья с нижних ветвей клена, помахивая коротким белым хвостиком.

Как легко было бы для Де'Уннеро уступить притязаниям тигра-оборотня и позволить своему человеческому телу преобразиться в тело хищника. Всего лишь один прыжок отделял его от нежного оленьего мяса. В считанные секунды он сумел бы повалить олениху на землю и прикончить ее ударом сильной лапы. А потом… потом его ожидала бы теплая кровь и удивительно вкусное мясо.