Тридцать один - Роман Смеклоф Страница 12

Я взвизгнул.

— Не вру я! Честно.

— Ты не знал, что принес на мой корабль кощея?

— Не знал, не знал. — подтвердил я два раза, для пущей убедительности.

— Ладно. — неожиданно быстро согласился мастер Оливье и убрал пистолет.

Отпустив меня, он отошел на шаг назад.

— Садись. — сказал дядя, показывая на один из стульев на котором еще день назад я пробовал Стража лилового сердца.

Я естественно сел. Глупо спорить с вооруженным маэстро. Особенно, если ты принес на его корабль кощея. Кем бы он ни был, этот кощей.

— Даже не знаю, что с тобой теперь делать. — сказал дядя.

Я кивнул. Если он не знает, это хорошо. Потому что совсем недавно, мне казалось, что он знает. Направленный на меня пистолет, красноречиво, намекал на то, что именно он собирается делать.

— В чем состоял ваш план?

— Ваш? План? — глупо повторил я.

— Да! — выкрикнул дядя. — После того, как кощей покончил бы с провиантом, он сожрал бы нас, спящих и ничего не подозревающих.

— Я первый раз в жизни видел кощея. — искренне проговорил я.

— Ну, да. — язвительно произнес мастер Оливье.

— Честно! Я раньше и не знал, что такие вообще бывают. А как в него еда помещается?

Дядя нагнулся ко мне.

— Слушай, заморыш. Мне иногда кажется, ты что-то принимаешь. Судя по тому, что от тебя ничем не пахнет, ты не пьешь. Ты что нюхаешь дурман пыльцу?

Вытаращив глаза, я медленно помотал головой.

— Ох, не верю я тебе. Не верю.

— Не вру я!

Дядя отошел от меня, продолжая бросать косые взгляды и подкручивая усы.

— Ладно, — наконец выговорил он, — из нашей ситуации есть один выход. Я не могу работать с учеником, которому не верю. — Он покачал головой. — Придется провести обряд очищения!

— Может не надо? — испуганно проблеял я.

— Вижу, ты о нем слышал. — обрадовался дядя.

— Не надо. — еще тише проговорил я.

— Надо, Люся.

Я нахмурился. Ненавижу, когда коверкают мое имя. Само по себе Люсьен звучит вполне отвратительно. А Люся, ни в какие чары не лезет. Я бы, наверное, даже обиделся, если бы не предстоящее испытание. По поводу обряда дядя явно не шутил.

Сходив на камбуз, он принес соль и отсыпал на палубу. Обходя вокруг стула, он заключил меня в соленый круг. Мне ничего не оставалось, как тихонько сидеть, поджав ноги.

Покончив с солью, мастер Оливье притащил с кухни кастрюли. Наполнил водой из синей бочки и расставил за чертой из соли.

Сходил в свою каюту и выволок оттуда огромное зеркало на колесиках, в оправе из черного дерева. Поставил напротив меня, а сам спустился в трюм и притащил клок сена. Еще вчера, я кормил им козу.

На мой многозначительный взгляд процедил сквозь зубы:

— Козе больше не понадобится, кощей о ней позаботился.

Я вздохнул, жаль животину.

Дядя вытащил из кармана черные, расшитые серебром перчатки и надел на руки. Расправил и посмотрел на меня.

— Ну что, начнем. — бодро проговорил он, протягивая мне сено. — Что смотришь? Плюй, давай.

Я плюнул, а что мне оставалось делать, наплевать на все и терпеть.

Скрутив солому с моей слюной, Оливье подошел к зеркалу и начал обводить мое отражение. Получалось у него не очень, но насколько я знаю, точность в таких церемониях не важна.

Закончив, дядя бросил солому под зеркало и встал у меня за спиной. Я, зажмурившись, ждал. Он положил руки мне на затылок и забормотал.

— Открой нам то, что скрыто, око всевидящего.

Не выдержав, я подглядел. Мое отражение исчезло. Не так, как Черный Эрлик с корабля. Совсем по-другому. Оно встало и ушло. Теперь в зеркале отражался стул, дядя с растрепанными по лысине волосами. Часть соленого круга, кастрюли с водой и, естественно, кусок корабля. Все, как на самом деле, только без меня.

Пока я отвлекся на метаморфозы с зеркалом, мастер Оливье ловко дернул меня за руки. Загнул их за спинку стула и со сноровкой, демонстрирующей многолетний опыт, связал меня. Особенно озаботившись тем, чтобы я не мог встать.

В это время, мое отражение вернулось обратно и село на стул.

— Меня прокляли? — испугано завопил я.

Никогда не слышал, что отражения могут разгуливать, куда им вздумается. Видимо, обряды очищения проходят по-разному. Боюсь, только цель у них одинаковая. Тебя очищают ото лжи и скверны, и ты говоришь одну правду. Как минимум, до тех пор, пока не закончится обряд.

— Сейчас узнаешь. — пообещал дядя.

Он обошёл вокруг меня и вытащил одну из своих сабель.

— Не надо. — панически завизжал я.

Оливье ударил меня саблей. Плашмя. По лбу. Так, что лезвие заходило ходуном и, пока оно вибрировало, приложил к поверхности зеркала.

По отражению прошла рябь. На несколько мгновений исчез я и окружающее пространство. Затем все появилось снова, а мое отражение насмешливо пропищало:

— Не надо.

— Чего дразнишься? — обиженно спросил я.

— Чего дразнишься? — продолжило издеваться отражение.

— Будешь задираться я…

— Чего ты? Разревешься? — грубо ответил мой двойник.

В ответ на нашу перепалку Оливье рассмеялся и, подойдя поближе, наступил мне на ногу. Я вскрикнул, а он воспользовался моим раззявленным ртом и запихал кляп.

— Так лучше. — проговорил он. — А то боюсь, ты будешь мне мешать, крысеныш.

Я помотал головой, но дядя не обратил на это никакого внимания.

— Проверим! Как тебя зовут?

— Люсьен. — ответило мое распоясавшееся отражение.

— Ты знаешь капитана Джо?

— Да.

Я чуть не взревел от негодования. Что значит, да? Я его не знаю.

— Очень интересно. — проговорил дядя. — Давно ты его знаешь Люся?

— Недавно.

Я вскрикнул и попытался встать, но мастер Оливье хорошо постарался, когда привязывал меня к стулу.

— Где вы познакомились?

— Мы не знакомились. — ответило отражение.

— Как так? — растерялся дядя. — Объясни.

— Я его ни разу не видел. Знаю, что он капитан фрегата, пришвартованного у четвертого причала в Черногорске.

— Откуда знаешь?

— Мне сказал об этом фарцовщик. Он предложил отнести капитану Джо заговоренную коробочку и сказал, что тот заплатит мне медяк. Я согласился.

— Он сказал, что лежит в коробочке? — почти ласково проговорил дядя.