Игра в дракошки-мышки - Эльвира Плотникова Страница 12

Маг бережно положил ношу на кровать и тут же отступил в сторону. Белая шаль, собранная в комок, прижата к боку и пропитана кровью. На одежде расплылось огромное темное пятно. Они позволили Шейору убить Дженни?!

– Лекарь… – выдавил я, обращаясь к магу.

Внезапно онемевшие губы плохо слушались. Но тот понял и в ответ указал на распахнутую дверь. В комнату, вбегали драконы: Манори и еще трое. Их много, и они спешат. Значит, Дженни жива! И ее можно вылечить.

– Хорошо бы ее к нам, там удобнее.

– Некогда. Видите? Нож провернули в ране.

– Внутреннее кровотечение сильное…

– Я беру сосуды.

– Печень…

Драконы перешли на медицинскую терминологию, потом и вовсе замолчали, сосредоточившись на лечении. Маг ушел. А я забился в дальний угол комнаты и оттуда наблюдал за работой лекарей. Старался даже дышать пореже, чтобы не заметили. Выгонят же! А я должен убедиться, что с Дженни все в порядке.

Это было красиво. Вернее, сначала – страшно. Как только я перешел на магическое зрение и увидел темную дыру в ауре девчонки, снова оцепенел. Даже «живые» участки потускнели и потеряли цвет. А потом в черноте вспыхнули яркие золотистые искры, и от них потянулись живительные ниточки. Только драконы умеют так ювелирно работать с магией, когда исцеляют. Они сращивали ткани телекинезом, используя силу, ускоряя регенерацию. Аура Дженни оживала на глазах, расцветая теплым золотом силы.

Наверное, мне надо было уйти. Вернуться к начальству, доложить о случившемся, получить новые инструкции. Ерунда! Уверен, он в курсе. Не вызывает – значит, не возражает. И драконы не против. Первые минуты были тревожными, но потом Манори отошла в сторону, чтобы не мешать лекарям, бросила на меня задумчивый взгляд и покинула комнату. Я воспользовался этим молчаливым разрешением.

Наблюдать, как драконы колдуют над Дженни, перестал. Сел на пол, прислонившись спиной к стене, прикрыл глаза и сосредоточился на невидимости. Если девчонка скоро очнется, ей не нужно знать, что я рядом.

Однако драконы не спешили приводить Дженни в чувство. Пока двое заканчивали с раной, сращивая мягкие ткани и кожу, третий притащил капельницу с кровевосстанавливающим раствором. Вернулась Манори, и не одна, а с приемной матерью Дженни. Они споро переодели девчонку в чистую сорочку. Потом лекари наладили капельницу и ушли, пообещав вскоре вернуться.

Я не подглядывал – так и сидел с закрытыми глазами, догадываясь о происходящем по звукам и коротким фразам, которыми обменивались драконы.

– Кто вы?

Не сразу понял, что обращаются ко мне.

– Молодой человек?

Голос прозвучал совсем близко. Передо мной стояла мать Дженни. Небольшая полнота красила ее, округляя и смягчая черты лица. Быстрый взгляд в сторону кровати – девчонка все еще спит, в комнате кроме нас никого. Вздохнул и поднялся, в очередной раз теряя невидимость.

– Зачем вы тут? – Драконица улыбнулась уютно и добродушно.

– Я наблюдатель, у меня задание – находиться рядом.

Она понимающе кивнула.

– Поможете? Хочу поменять простыню, она тоже в крови. Я все сама сделаю, а вы придержите руку, где игла.

– Хорошо.

Я послушно следил за тем, чтобы игла не вышла из вены, пока драконица перестилала постель, но взгляд то и дело соскальзывал на ловкие мягкие лапки. Как-то поинтересовался у знакомого дракона, почему они называют свои руки лапами, ведь они не животные. Внешне кисть такая же, как у людей: широкая ладонь, длинные пальцы, один из которых противопоставлен другим. Тот рассмеялся в ответ, мол, не заморачивайся, наша традиция, наш выбор. Но я любовался лапками драконицы по другой причине. Каждое ее движение выдавало любовь, которую она испытывала к Дженни. Нежные касания, ласковые поглаживания. Неужели девчонка так глупа, что не понимает, как ее любят?

– Вот и все, спасибо.

Теперь ловкие лапки собирали в узел грязную одежду и белье. Я заметил, как задрожали пальцы, и удивленно посмотрел на драконицу. В ее глазах стояли слезы.

– С ней все будет хорошо, – вырвалось у меня.

Совершенно не собирался вмешиваться в это дело!

– Я знаю, – она снова мне улыбнулась, но теперь уголки губ дрогнули. – Спасибо.

Да, будет. Если Старейшины признают девчонку невиновной и отпустят на все четыре стороны. Отпустят ли? С фамилиаром? Как все сложно!

Драконица мяла в лапках шаль, в которую так любила кутаться Дженни.

– Жаль, испорчена, – произнес я. – Она ей очень нравилась.

– Правда? – Драконица даже преобразилась от радости. Расправила гребешок, приподняла и опустила крылья. – Она что-то говорила?

– Нет. Это было заметно. Она с ней не расставалась.

– Приведу ее в порядок. – Драконица прижала шаль к груди и смахнула слезинку со щеки.

Мне стало неловко. Какое мне дело до их отношений? Из меня никудышный утешитель!

– А как Ян? Что с ним? – Я поспешил поменять тему разговора.

– Ой, надо же узнать! – всполошилась драконица.

– Жив, хоть и не совсем здоров, – ответила Манори, входя в комнату.

– Не нашли противоядия?

– Не было там никакого яда. Шейор просто запер мальчишку в маленькой клетушке на вершине башни. Но одного, а он же маленький совсем. Оставил ему немного воды – и все. Сами понимаете, чего он там натерпелся. Алинари, я, собственно, к тебе с вопросом. Вы возьмете малыша к себе или мне оформлять его в детский дом в Крагоше?

– Какой детский дом! – Драконица возмущенно всплеснула лапами. – Конечно, я его заберу! Ох, он же нас испугается…

– Вовсе нет, – вздохнула Манори. – Он слабенький пока, но нас не боится. Кажется, Джейн рассказывала ему о вас.

Алинари всхлипнула.

Я попытался снова спрятаться в углу. Хватит с меня этих семейных сцен! И вообще, хочу домой! Есть хочу, спать хочу!

– Молодой человек! – повернулась ко мне Манори. – Не откажите в любезности, присмотрите за девушкой. Алинари нужно заняться малышом, я ее провожу, а потом отпущу вас.

– Да, пожалуйста, – подхватила Алинари, – побудьте с Дженни. Чуть позже я пришлю сюда еду, она проснется голодной. И для вас тоже. Что вы любите? И еще питье, с травами, для моей девочки. Проследите, чтобы она выпила?

– Без проблем, – выдавил я, мысленно поздравляя себя с тем, как удачно влип. – И спасибо, мне ничего не нужно.

– Только до моего возвращения, – отрезала Манори. – Аля, ему нельзя показываться Джейн на глаза. Но я прослежу, не волнуйся.

– Да она все равно меня глюком считает! – вырвалось у меня.

– Кем? – переспросила Алинари. – Крюком?

– Глюком! То есть сном. Она думает, я ей снюсь.