Ангелополис - Даниэль Труссони Страница 12

Однако итог был жутким. Женщина погибла, Лука умер в Америке – в одиночестве и забвении, дочь их воспитали монахини в монастыре Святой Розы – чужие люди, не сумевшие защитить девушку. Превращение Эванджелины в полностью сформировавшееся ангельское создание стало последним ударом, сокрушившим некогда непоколебимое наследие Валко. Бруно считал, что подлинная суть Эванджелины, то есть смесь земного и небесного, ломала всю систему ангелологов. И вид твари, усевшейся на краю крыши со сложенными крыльями, вызвал у него простую реакцию: он подавил в себе инстинктивное желание убить ее.

– Для того, чтобы понять, что именно нужно Эно от Эванджелины, нам, возможно, придется потрудиться, – проговорил Бруно, отвечая на вопрос ученика. – Причины действий имима никогда не бывают очевидными. Она умеет ставить в тупик лучших из нас.

– Меня больше интересуют поиски нефилима, чем рассуждения о ее похитительнице, – отозвался Верлен.

Бруно вдруг подумал, что проявляет слишком навязчивый интерес к Эно, и произнес:

– Она работает на род Григори. Если им понадобилась Эванджелина, значит, они задумали что-то интересное.

– Не исключено, что к происходящим событиям имеет отношение этот предмет, – проговорил Верлен, залезая рукой в рюкзак.

Бруно посмотрел, как он разворачивал яркое, украшенное самоцветами яйцо. Артефакт, бесспорно, был недешев, но, с точки зрения Бруно, представлял собой образчик китча, недостойный того, чтобы смотреть на него второй раз.

– Но как ты прошел через досмотр с этой штуковиной?

Подержав сокровище перед глазами босса, охотник произнес:

– Посмотри-ка сюда.

Он нажал маленькую кнопку, и яйцо раскрылось на две половинки, повернувшиеся на невидимом шарнире. Обнаружилось укрытое двумя створками внутреннее яйцо, оно в свой черед разделилось на две части. Там находилась причудливая золотая колесница и херувим, тело которого было покрыто эмалью и камнями и блестело, словно отполированное. Компактный механизм каким-то волшебным образом превратился в интригующую диораму.

– Эванджелина передала мне этот предмет, – проговорил Верлен. – И я надеялся, что ты знаешь, почему она так сделала.

Посмотрев, босс захлопнул вещицу. Холодный металлический механизм со щелчком сомкнулся.

– Не могу ничего сказать. Но, думаю, мы направляемся в то самое место, где найдутся ответы на наши вопросы.

Бруно ощутил внутренний трепет. Он отодвинул занавеску и заглянул в кривую и толстую линзу из акрилового пластика. Вдалеке за туманной дымкой уже искрились огни Санкт-Петербурга. Бруно попробовал разглядеть излучину Невы и купол Исаакиевского собора, но ничего не сумел разобрать. За окном было темно, не считая огней, распластавшихся, как пятна на абстрактных полотнах. Когда колеса прикоснулись к бетону и самолет содрогнулся, охотник ощутил, как много здесь ангелов. Присутствие небесных существ словно создавало новый слой в атмосфере. В России находилась и Эно. Повернувшись к Верлену, Бруно заметил, что его лучший ученик понимает, что именно их ждет. И готов рискнуть своей жизнью, чтобы найти Эванджелину.

Дворец Григори, улица Миллионная, Санкт-Петербург

Армигус невольно позволил человеку вскрикнуть. Он понимал, что надо было быстро лишить его жизни и покончить с делом. Нефилим уже приготовил кинжал из заостренной кости, передававшийся в роду Григори из поколения в поколение, связал жертве руки, достал пластиковую подстилку, чтобы собрать кровь. Но на первом этаже зазвонил колокольчик, и отзвуки его звона загуляли по просторным коридорам, облицованным штукатуркой и мрамором. Когда ангел покинул комнату, человек бросил на него взгляд, полный мольбы и отчаяния. Он мечтал умереть побыстрее, Армигус понимал это, однако у него не было другого выхода, кроме как на время прервать свое маленькое развлечение. В конце концов, звонить мог вернувшийся из Парижа брат. И если Аксикору придется ждать, он придет в ярость.

Нефилим прошел длинным коридором из одного конца дома в другой, миновал современный, из стекла и стали собранный мебельный гарнитур, полки, заставленные тибетскими медными чашами, и целое собрание литых бронзовых Шив. До революции апартаменты занимала младшая ветвь царского рода. Близнецы терпеть не могли тот период истории и в знак отрицания пышной лепнины и причудливых мраморных полов девятнадцатого столетия наполнили пространство современной мебелью, циновками-татами, японской мангой, складными шелковыми ширмами – всем, что могло как-то рассеять плотный флер прошлого.

Вкусы обоих совпадали. Во время разговора один из них всегда мог закончить предложение за другого. В детстве братья любили переодеться друг другом, чтобы ввести в заблуждение учителей и друзей. Став старше, они обменивались любовницами – так, что те об этом не подозревали. По сути дела, Аксикор и Армигус Григори были полностью идентичны за исключением малой подробности: у первого правый глаз был зеленым, а левый голубым, у второго зеленым был левый глаз, а голубым – правый. Когда близнецы глядели друг на друга, они могли считать, что смотрятся в зеркало. Но вот если стояли рядом, цвет глаз позволял различить их. Армигус нередко размышлял об этой аномалии, никогда не встречавшейся в роде Григори. Возможно, они просто другие, ни на кого не похожи, чем-то выше остальных.

Досадливо вздохнув, хозяин протянул руку к двери. По идее, его слуга, ангел-анаким, должен был позаботиться о том, чтобы впустить гостя, однако он отсылал анакима из дома, когда приводил к себе людей. Плач и крики всегда смущали ангела, подлинно и не без основания находившегося на самой низшей ступени иерархии небесных существ вместе со своей родней. Анакимы не могли выносить предпочтения и обычаи нефилимов.

Он ощутил жаркую и чувственную энергию имима еще до того, как увидел в дверях Эно. Подняв темные очки, она проговорила:

– Ваш брат велел обратиться к вам.

Армигус отошел в сторону, пропуская имима. Сильная и опасная ангелица не уступала Армигусу в росте.

– Он хотел, чтобы я помог в поимке нефилима Снейи?

– Я уже поймала ее, – ответила Эно.

Ее надменный взор полностью выражал то, что она думала об Армигусе. Дама решительным образом предпочитала Аксикора, видела в нем подлинного нефилима и всегда отчитывалась именно перед ним. Армигус был для нее господином второго сорта, питающим слабость к людям.

– Аксикор доставляет нефилима в Россию, но ему нужна ваша помощь. Он хочет, чтобы вы поговорили со Снейей – сообщили, что Эванджелина у него. А затем встретились с ним в Сибири, чтобы вместе закончить дело.

– Как насчет Годвина?

Эно моргнула, явно удивленная тем, что Армигус заговорил с ней о Годвине. Дела, которые Григори вели с ним, имели конфиденциальный характер и не относились к тем, какие принято обсуждать с простой наемницей. Армигус решил заручиться доверием Эно, хотел понравиться ей. Однако она сочла его слова просто проявлением слабости. В ее взгляде читалось презрение.