За право летать - Ирина Андронати Страница 12

В дальнем уголке сознания сухо, как рычажок арифмометра, щелкнуло понимание, что это конец. Конец всему, потому что инструктор, потерявший в полете гардемарина, может поставить на себе жирный крест.

Потерял, потерял, потерял… Поверить в это было невозможно. Но все ещё кувыркались, разлетаясь в пустоте, обломки.

Нужно было спасать второго подопечного, не имея ни скорости, ни настоящего обзора, ни понимания того, что происходит.

Визибл поглотил отчаяние. Преобразовал его во что-то другое…

Анжела бросила свой кораблик в боковое скольжение, и предназначенные ей торпеды проскочили рядом и разорвались двумя исполинскими стеклянными одуванчиками. Теперь Санька рассмотрел врага: действительно, имперские фрегаты класса «Волк» – четыре единицы. Несколько уступают «Арамисам» в маневренности и скорости, раза в три превосходят по вооружению и несут хорошую броню. Очень хорошую броню… Перед глазами словно бы пролистались страницы «Наставления» с перечнем уязвимых мест «Волков»: гравигены, расположенные по окружности корпуса, кольцо маршевого двигателя – под корпусом, оружейные порты в вершине купола. В атмосфере «Волк» – как и прочие имперские корабли – передвигался, как правило, ребром к потоку воздуха; вне атмосферы разворачивался куполом вперед и становился похож на медузу, а медуз Санька не выносил. От медуз его начинало корежить и выворачивать…

«Волки» широко разошлись, отрезая «Арамисам» путь вниз, к атмосфере, где легкие окрыленные кораблики могли бы получить ещё немного преимущества за счет плазменных эффектов. Не хотите драться внизу? Не настаиваем.

Санька дал Анжеле сигнал: вверх! Идея была проста: прикрыть девочку и дать ей уйти. Он был уверен, что продержится с минуту реального времени – то есть почти сутки субъективного, того, которое воспринимается мозгом при работе визибла в боевом режиме. Уже сейчас был боевой режим. Исчезли цвета, предметы обрели контурную резкость и какую-то запредельную контрастность. Мыслей – тех, что могут быть облечены в медленные неповоротливые слова, – не стало. На все происходящее можно и нужно было реагировать тем или иным движением, не более.

Анжела не исполнила приказ! Не увидела, не восприняла, а скорее – не смогла. Уж слишком тесным был контакт с противником, из такого захвата вырваться не так просто.

Что славно – в боевом режиме всегда возникала какая-то иная – не словесная, не в картинках – связь с товарищами: инсайт. Просто ты знал, что сейчас собираются сделать они, а они знали, что делаешь и намерен делать ты. При некоторой слетанности группа начинала действовать слаженно, как единый организм.

Но если товарищ погибал, тебе доставалась вся его боль.

Санька видел – знал – одновременно, что «Волки» выпустили очередную порцию торпед ближнего боя, и теперь в сторону каждого «Арамиса» их шло по пять штук, визибл рисовал траектории, уже пройденные и предполагаемые, и в пространстве образовывалось что-то вроде двух рук с необыкновенно длинными и гибкими когтистыми пальцами, и руки эти намеревались ухватить маленьких вертких мошек… они шли, как акулы на кровь, на кольцевые гравитационные поля маршевых двигателей, – и в нужный момент Санька с Анжелой одновременно выключили двигатели, отстрелив по «зубилу» – маленькой торпеде-гремучке с переоборудованной головной частью: обычным гравигеном, окруженным довольно сильным зарядом взрывчатки. При подрыве этого заряда возникало гравитационное кольцо, значительно более интенсивное, чем в двигателе «Арамиса». Эта штука имела двойное назначение: отвлекать и уничтожать вражеские самонаводящиеся торпеды – а также поражать тяжелобронированные цели. Скажем, крейсера… Правда, для этого «зубило» должно сдётонировать прямо на броне. Что проблематично, учитывая реальные скорости.

Сейчас оба «зубила» прекрасно справились с ролью приманок: все торпеды вышли на них и взорвались на безопасном для «Арамисов» расстоянии. Снова заработали двигатели, подхватывая и разворачивая легкие суденышки навстречу противнику. Анжела, вверх! – раз и ещё раз пытался сказать Санька, но то ли не умел, то ли она его опять не слышала.

Она не уйдет, наконец понял он. Значит, нужно биться вдвоем. И понимать за двоих.

«Волки» чуть перестроились, сомкнулись попарно, и одна из пар стала набирать высоту, как бы подставляясь под удар. Они хотят нас растянуть, подумал Санька, ну уж нет. Анжела прижалась почти вплотную. Вторая пара «Волков», та, что оставалась внизу, приближалась стремительно. Санька выпустил две «гремучки» с обычными боеголовками, но их почти, сразу же сбили. Триполяр корпуса то и дело полностью терял прозрачность, отражая лазерное облучение. Если бы не бешеное маневрирование по курсу, «Арамисов» уже давно сожгли бы лучами.

И все же только в ближнем бою был шанс уцелеть. Слишком большие угловые скорости, слишком плотное маневрирование – превращение методичного боя в хаос, замена расчетов интуицией и случайностью. А кроме того, ближний бой – это бой на быстрое истощение, тут-то мы и поглядим, кто чего стоит.

Сзади!

Вторая пара «Волков» выпустила вдогон «Арамисам» ещё несколько торпед. Надо было немедленно выбирать, выполнять противоторпедный маневр или продолжать атаку, которая в этом случае становилась самоубийственной. Или почти самоубийственной.

Оба «Арамиса» выпустили весь запас «гремучек», в том числе и два «зубила». Для защитных систем атакуемых «Волков» теперь появилось чересчур много работы, чтобы отвлекаться ещё и на почти обезоруженные земные корабли. Впрочем, затею с ближним боем придется забыть – биться почти нечем. Санька намерен был, остановив двигатель и работая лишь маленькими гравигенами, нырнуть под «Волков» и потом уйти вертикально вниз…

Он остановил двигатель, а Анжела – нет.

И все. Уже было понятно, что сейчас произойдет. Ничего нельзя было изменить, хотя намеченный ею «Волк» и попытался уйти от удара…

Сначала где-то рядом с «Волком» взорвалась уцелевшая «гремучка». Потом тельце «малого охотника» соприкоснулось с серым щитом его купола. Работающий на полную мощность двигатель в момент взрыва своим гравитационным кольцом вскрыл броню фрегата, как дисковая пила – черепаховый панцирь.

На какой-то миг Санька раздвоился. Он был здесь – и он был там, в месиве керамики, металла и не желающей умирать плоти. Холодная ярость – немыслимый, запредельный страх – и такая же запредельная решимость умереть… и ещё тоска, и ещё одиночество, которое уже навсегда… нет, не навсегда… Павлик, подожди, я с тобой!..

Все испарилось в ослепительной вспышке, оставившей после себя огромную дыру в куполе фрегата.

И тут же в эту дыру нырнули несколько торпед, гнавшихся за корабликом Анжелы…

А на месте Анжелы в том огромном мире, который вмещал сейчас в себе Санька, образовалась остекленелая полость. Боль придет – потом. И пустота осознается – только потом. Все потом…

Почти равнодушно Санька смотрел, как кувыркаются в пространстве обломки фрегата. Время текло уже так медленно, что можно было никуда не торопиться. Визибл, кажется, пошел вразнос.