Сны богов и монстров - Лэйни Тейлор Страница 12

Восход. Сочные, насыщенные цвета: сияющие облака, сверкающее золотом море; лучи, уходящие в горизонт, такие яркие, что больно смотреть. Острова – размытые силуэты дремлющих чудищ; небо… а вот небо было неправильным.

Если бы небо имело плоть, можно было бы сказать, что оно покрыто синяками. Этот рассвет, как и предыдущие, снова принес перемены; просыпающееся с наступлением дня небо бледнело: фиолетовый, какой-то грязно-лиловый, лазурный… И расцветшие на живой ткани неба кровоподтеки.

Меллиэль не сумела бы точно описать увиденное. Пятна увеличивались, набухали и расползались по полотну неба, и на их месте появлялись новые.

Оно было прекрасно; когда Меллиэль и ее солдат только заперли в камере, они решили, что это свойственно южным землям. Мир вокруг не походил на тот, который они знали. Все на Дальних Островах было прекрасно и загадочно. Воздух казался таким густым, что его можно было резать; благоухание и звуки сливались в одну яркую круговерть: ароматы цветов, птичьи трели, ветер, запахи моря и рыбы. Море ежесекундно меняло цвет: не только оттенки синего и зеленого, а тысяча новых тонов. Деревья больше напоминали причудливые детские каракули; с почтенными прямыми родственниками из северного полушария они имели очень мало общего. А небо?

Ну, вроде небо как небо.

Сейчас Меллиэль уже понимала, что с небом что-то не так. Как и с буреловами, количество которых росло на глазах.

Где-то там, над морем, эти существа, собравшись в стаю, водили непрерывный хоровод. Меллиэль из Незаконнорожденных, Вторая носительница имени, была уже немолода и за свою жизнь перевидала множество буреловов, однако на ее памяти они не собирались больше чем по пять-шесть. И всегда где-то у горизонта, вытянувшись в линию. Здесь их были десятки. Многие десятки. Крылья закрывали собой ткань неба.

Безумное зрелище, и все-таки даже сейчас можно было бы убедить себя, что пленники стали свидетелями редчайшего природного явления. Если бы не поведение тюремщиков.

Стелианцы нервничали.

Что-то происходило, но заключенным никто ничего не объяснял. Ни про небо, ни про буреловов – ни даже про их собственное будущее.

Меллиэль ухватилась за решетку и прижалась лицом к прутьям. Теперь ей были хорошо видны море, небо и острова. Стиван был прав. За ночь число буреловов снова резко выросло, как если бы сюда на некий призыв слетелись все, сколько их есть на Эреце. Они кружились, кружились. Небо сменило цвет: кроваво-красное, светлое, снова израненное. Буреловы кружились.

Что за сила изранила небо?

Меллиэль отошла от окна и направилась к двери камеры. Постучала и окликнула:

– Эй! Я хочу поговорить!

Ее бойцы начали выдвигаться поближе. Те, кто дремал, просыпались, выбирались из гамаков и вставали на ноги. Их тут было двенадцать; при задержании телесных ран никому не нанесли, однако все испытали потерю ориентации и ошеломление; казалось, мозги на краткий миг отключились. По крайней мере, их поместили не в сырую темницу, а в длинную чистую комнату с прочной, накрепко запертой дверью.

Был закуток-уборная и вода для умывания. Гамаки для сна и легкая одежда, так что при желании можно было снять доспехи и поддоспешники. Собственно, все уже давно так и сделали. Пища была великолепной: гораздо лучше, чем та, к которой они привыкли. Белая рыба, пышный хлеб и даже фрукты! С привкусом меда и цветов, толстокорые, нежные, разноцветные. Терпкие желтые ягоды, темно-красные шарики в скорлупе, которую они поначалу и не знали, как очистить – ведь ножи у них отобрали. Были колючие плоды с вкусной мякотью; они шли нарасхват. А были странные мясистые розовые шары, почти безвкусные и будто заляпанные кровью. К этим пленники не прикасались и оставили их в плоской корзине у двери.

Меллиэль с любопытством подумала, что за плод взбесил их отца-императора, когда непонятно каким способом обнаружился у основания его ложа. Какой-то из тех, что они сейчас жуют, или нет?

На ее крик никто не отозвался, поэтому она заколотила вновь.

– Эй! Кто-нибудь!

На сей раз она добавила жалобное «пожалуйста!». И с раздражением поняла, что Эйдолон – ну конечно, то была Эйдолон – стояла все это время под дверью, только и ожидая униженной просьбы.

Стелианка была, как обычно, без сопровождающих и без оружия. Простое белое одеяние, ниспадающее складками и застегнутое на коричневом плече, черные заплетенные приподнятые волосы, босые ноги… Уязвимая. Конечно, эта уязвимость была иллюзией.

Ничего во внешности Эйдолон не намекало, что она воин – как любой стелианец – и военачальник. И все же именно эта молодая женщина, без сомнения, отдавала распоряжения, когда отряд… захватили. Меллиэль все еще не могла привести мысли в порядок. Она не все помнила, но… Одна изящная девушка справилась с двенадцатью бойцами – нет, Меллиэль даже и не мечтала о побеге.

Было в Эйдолон – да и во всех Дальних островах – нечто большее, нежели красота.

– Как дела? – спросила изящная девушка со стелианским акцентом, который смягчал даже самые неприятные слова. У нее была теплая улыбка; когда она сложила ладони ковшиком и протянула их вперед – стелианский приветственный жест, – ее огненные глаза вспыхнули.

Солдаты невольно ответили на приветствие. И на мужчин, и на женщин в той или иной степени подействовала чарующая загадочность мерцающих глаз Эйдолон, но Меллиэль воспринимала жест с подозрением. Ей приходилось видеть, как стелианцы, не утратив грации, творили… непостижимые вещи, так что лучше бы стелианка держала руки по бокам.

– Дела неплохо, – сказала она. – Для заключенных.

Собственный выговор даже ей самой показался простонародным, а голос – грубым и хриплым. Нескладная неловкая старуха, простая, как железный меч.

– Что там творится снаружи?

Эйдолон небрежно ответила:

– То, чему лучше бы не происходить.

Необычная словоохотливость.

– А что именно? Что там такое с небом?

– Оно устало, – ответила девушка с мерцающими глазами.

В них пляшут искорки пламени, подумала Меллиэль. Как у Акивы. И как у любого стелианца.

– Ему больно, – добавила Эйдолон. – Вы ведь знаете, оно очень старое.

Старое усталое небо?! Бред! Она просто насмехается.

– Это как-то связано с Ветром?

Меллиэль постаралась тоном выделить последнее слово.

Действительно, назвать это ветром все равно что назвать буреловов птичками. Однажды отряд Меллиэль оказался под Калифом и попал под удар Ветра. Их смело, как солому с крыши, и отволокло назад – вместе с другими крылатыми: птицами, бабочками, облаками и – да, даже буреловами. С места сорвало все, что не вросло в землю корнями, как деревья: даже завязи плодов, даже морскую пену.

Беспомощные, они летели, влекомые неведомо куда. Их подхватило и понесло – сначала на восток, и ангелы тщетно били крыльями, пытаясь совладать с собственным непослушным телом, – а потом… отпустило. И они, задыхаясь, мчали обратно на запад, чтобы успеть к Калифу вовремя. Такая силища! Чудилось, сам небесный эфир глубоко вздохнул. Все эти явления наверняка связаны, подумала Меллиэль. Покрытое синяками небо, Ветер, гигантские стаи буреловов… Не природа же их, в самом деле, породила.