Битва за лес - Эрин Хантер Страница 12

– Вместе с этой жизнью я дарую тебе неиссякаемую энергию, – напутствовал Ветрогон, касаясь носом головы Огнегрива. – Пусть она поможет тебе исполнять нелегкие обязанности предводителя.

Новая жизнь затопила тело Огнегрива. Ему почудилось, будто он несется по лесу, лапы его весело стучат по земле, ветер гудит в ушах, шерсть прилипла к спине. Он наслаждался восторгом охоты, задыхался от радости стремительной погони и чувствовал, что может вечно без устали преследовать врага по пятам. Очнувшись, он увидел, что Ветрогон возвращается на свое место. Пятая фигура отделилась от толпы небесного воинства, и сердце Огнегрива подпрыгнуло от радости. Он узнал Чернобурку, приемную мать Белохвоста, которую Звездоцап растерзал прямо перед входом в лагерь, чтобы дать бродячей своре почувствовать вкус кошачьей крови.

– Я дарю тебе жизнь и защиту, – тихо сказала Чернобурка. – Береги и защищай свое племя, как мать бережет и защищает своих котят. Огнегрив ожидал, что эта жизнь окажется такой же нежной и ласковой, как та, что подарила ему Серебрянка, и оказался совершенно не готов к пронзительной вспышке неистовой ярости. Ему показалось, будто тело его наполнилось исступлением легендарных воинов Тигриного и Львиного племени, он готов был разорвать на части любого кота, который осмелился бы поднять лапу на слабого. Когда Огнегрив пришел в себя, он весь дрожал от волнения и усталости. Только теперь он понял, что значит материнская защита, и догадался, как сильно Чернобурка любила своих котят – всех до единого, даже приемного Белохвоста.

«Я обязательно расскажу ему!» – подумал Огнегрив, когда ярость оставила его тело и душу, и только потом вспомнил, что не имеет права никому рассказывать о том, как происходит таинство посвящения. Чернобурка отошла к остальным котам, и место ее занял новый кот. Огнегрив виновато склонил голову, узнав в нем юного Быстролапа.

– Прости меня! – прошептал он, заставив себя посмотреть в глаза оруженосцу. – Это я виноват в твоей смерти! Когда Синяя Звезда отказалась посвятить молодого оруженосца в воины, разъяренный Быстролап решил совершить подвиг, чтобы доказать предводительнице и всему племени свою отвагу и преданность. Он задумал в одиночку выяснить, что за лихо поселилось в лесу и ворует дичь у Грозового племени. Дикая свора растерзала оруженосца, и его гибель тяжким бременем легла на совесть Огнегрива. Он знал, что до конца дней своих будет упрекать себя в том, что не постарался переубедить Синюю Звезду.

Но Быстролап, казалось, больше не испытывал ни гнева, ни обиды. Несвойственная его возрасту мудрость светилась во взоре оруженосца, когда он склонил голову, чтобы коснуться носом головы Огнегрива.

– С этой жизнью я дарую тебе мудрость наставника. Пусть она поможет тебе воспитывать молодых воинов своего племени. В следующий миг невыносимая боль пронзила тело Огнегрива, и ему показалось, что у него вот-вот остановится сердце. Боль сменилась приступом парализующего ужаса, а затем все поглотила вспышка света, красного, как кровь. Огнегрив понял, что видит и чувствует то, что испытал Быстролап в последние мгновения своей жизни. Огнегрив очнулся, задыхаясь, и обессилено вытянулся на земле. Он чувствовал себя холмом, по которому барабанит дождь и сбегают ручейки воды. Силы покинули его, и он боялся, что не сможет принять оставшиеся три жизни.

Первой к нему приблизилась Щербатая. Старая целительница и на небесах сохранила свой суровый нрав и сварливую независимость, которые в равной мере пугали и восхищали Огнегрива при ее жизни. В последний раз он видел Щербатую в день ее смерти, когда она умирала в своей пещере после пожара. Тогда старая целительница была преисполнена отчаяния, она боялась, что звездные предки не примут ее в свое воинство, поскольку она убила собственного сына, кровожадного и вероломного Хвостолома. Сейчас же перед Огнегривом стояла прежняя, сильная духом, Щербатая, и в желтых глазах ее плясали знакомые насмешливые искорки.

– С этой жизнью я дарую тебе сострадание, – объявила целительница. – Да пребудет оно в твоей душе, когда тебе придется иметь дело со старейшинами, с малышами, с больными и со всеми, кто слабее тебя! На этот раз Огнегрив почти забыл о предстоящей боли и с жадностью приготовился впитать в себя новую жизнь. Он хотел получить неукротимый дух Щербатой, всю ее отвагу и суровую верность Грозовому племени, к которому она не принадлежала с рождения. Он почувствовал, как тело его наполнилось светом – это Щербатая отдала ему свой юмор, свою доброту и безупречное чувство собственного достоинства. Никогда прежде она не была так близка Огнегриву, как в эти короткие мгновения.

– О, Щербатая… – прошептал он, открывая глаза. – Если бы ты только знала, как мне тебя не хватает! Но целительница уже удалялась от него, и место ее заняла другая кошка. Она была моложе, ступала легче и изящнее, и отсветы далеких звезд сверкали в ее глазах и на гладкой шерсти. Это была Пестролистая, красивая крапчатая кошка, первая любовь Огнегрива. После смерти Пестролистая много раз приходила к нему во сне, но только сейчас Огнегрив видел ее так же ясно, как в дни ее жизни. Вот кошка склонила голову – и Огнегрив вновь вдохнул ее нежный, незабываемый запах. Он хотел поговорить с ней больше, чем с любым из вознесшихся к звездам соплеменников, поскольку за время, отпущенное им при жизни Пестролистой, они так и не успели поверить друг другу свои чувства.

– Пестролистая…

– С этой жизнью я дарю тебе любовь, – нежно прошептала звездная кошка. – Щедро делись ею со всеми котами своего племени, и особенно с Песчаной Бурей.

Новая жизнь наполнила тело Огнегрива, но на это раз она не несла с собой боли. Сначала ему стало тепло, словно в знойный день в разгаре сезона Зеленых Листьев, даже подушечки на лапах опалило жаром. Потом пришла любовь, а с ней чувство защищенности и покоя, которые он испытывал лишь в далеком детстве, когда котенком сосал свою мать. Он во все глаза смотрел на Пестролистую, испытывая неведомое прежде чувство полного счастья.

Затаенная гордость мелькнула в зеленых глазах Пестролистой, когда она отвернулась, чтобы вернуться к своему племени. Целительница уходила, так и не удостоив его разговора, но вместе с разочарованием Огнегрив испытывал ликующую радость оттого, что Пестролистая одобрила его выбор. Теперь он знал, что его любовь к Песчаной Буре не была предательством по отношению к погибшей Пестролистой.

Последней к Огнегриву приблизилась Синяя Звезда. Теперь она была не той старой, изможденной кошкой, потерявшей рассудок от испытаний, выпавших на долю ее племени. Перед Огнегривом была Синяя Звезда в наивысшем расцвете своей силы и могущества, и ее гордая поступь была подобна поступи воительницы Львиного племени. Слепящее звездное сияние окружало ее, и Огнегрив едва заставил себя, не жмурясь, выдержать знакомый синий взор предводительницы.

– Добро пожаловать, Огнегрив – мой оруженосец, мой воин и мой глашатай! – торжественно приветствовала его Синяя Звезда. – Я всегда знала, что настанет день, когда ты станешь настоящим предводителем! Дождавшись, когда Огнегрив склонит голову, Синяя Звезда коснулась носом его макушки и продолжала: – С этой жизнью я дарую тебе благородство, уверенность и веру. Пусть они всегда пребудут в твоей душе, помогая вести Грозовое племя по пути, начертанному звездными предками и воинским законом.