Гибель богов [= Книга Хагена ] - Ник Перумов Страница 12

Впереди уже виднелись окраинные строения деревни, где остановился на ночлег отряд всадников, и тут из косых крутящихся завес ливня внезапно выступила тонкая, окутанная плащом фигура, не узнать которую я не мог.

— Сигрлинн, вот так встреча! — любезно, даже весело произнёс я, внутренне сжимаясь и готовясь к бою. — Какими судьбами? Что ты делаешь здесь в такой дождь?

— Остановись, Познавший Тьму! — Она не приняла моего тона. Сейчас она очень сильно и неприятно напоминала ту, что диктовала мне условия сдачи. И Хаген, молодчина, тоже тотчас почувствовал угрозу.

— Чего ей надо, что она тут нас держит? — прохныкал он, словно от обиды, ловко поворачиваясь к волшебнице боком и незаметно от неё запуская руку под плащ, где висел его крепкий кривой нож. Я успокаивающе положил руку ему на плечо.

— Познавший Тьму, Совет предупреждает тебя первый и последний раз. Если ты ослушаешься, тебя ждёт участь Ракота и даже ещё худшая. Ты затеваешь войну и готовишь к ней этого мальчика!..

— Какой я тебе мальчик! — окрысился Хаген. — Счас как дам, враз поймёшь… Выдумала тоже, мальчик! Я воин!

— Хедин, Мерлин не спускает с тебя глаз, — вдруг горячо заговорила Сигрлинн, хорошо знакомым мне жестом очерчивая Отражающий Круг. — Он уверен, что ты метишь на его место; Совет по закону обязан предупредить тебя, меня послали за этим… Остановись, иначе не миновать беды! Если не жалеешь себя — пожалей вот хотя бы его, — она указала на Хагена, — или… или меня!

Она говорила искренне — и это окончательно сбило меня с толку. Что значит «пожалей хотя бы меня»?.. Давно, давным-давно не слыхал я от неё подобных слов… Против воли ожили воспоминания, от которых я отгораживался столько лет: Голубой Город, Сигрлинн и я, днями и ночами творящие вместе, молодые, неразделимые, счастливые…

— Ну хорошо, ты пришла передать мне предупреждение Совета, — с трудом выговорил я, усилием воли отгоняя непрошеные мысли. — Ты передала его. Что дальше? Что ты хочешь? Хочешь, чтобы я поверил, что ты на моей стороне и готова рассказывать мне обо всех намерениях Мерлина, касающихся меня? Хочешь, чтобы я забыл, как мы сражались?

— Ты не меняешься, Хедин, — жестко усмехнулась она, — ты не можешь не искать ловушек, не можешь не подозревать меня в каких-то коварных замыслах… Ты же наверняка не поверишь мне, если я скажу, что мне дорога память о том, что у нас было, и сюда меня привела жалость — и к тебе, бедный безумец, и к твоему Ученику, этому ребёнку.

И тут в наш разговор внезапно вмешался Хаген. Он попросту запустил в Сигрлинн комком размокшей дорожной глины.

— Уходи! Проваливай, что ты от нас хочешь?! — Я отшатнулся назад.

Глаза Хагена горели, в правой руке блестел нож; он походил на ощетинившегося и готового к бою волчонка.

У Сигрлинн дрогнул уголок тонкого, идеально очерченного рта; и я уже приготовился отразить заклинание, с помощью которого она не преминула бы наказать дерзкого, но… она лишь протянула Хагену раскрытую правую ладонь неожиданно мягким жестом.

— Ты готов отдать за него жизнь, не так ли? — без тени усмешки обратилась она к моему Ученику. — Он для тебя теперь всё?..

Хаген опешил. Надо признаться, я тоже. Я ничего не понимал в происходящем. Мелькнула мысль, что, если мы выпутаемся из этой передряги, мне придётся ещё многому научить мальчика; сейчас он растерян, и это плохо — надо уметь ненавидеть своих врагов вне зависимости от того, что они говорят.

— Так вот, я скажу тебе, — тем же мягким и доверительным голосом продолжала Сигрлинн, — твой Учитель в большой опасности. Живущие там, на небе, — она указала точёным пальцем вверх, — сильно на него разгневались. Он хочет убить их, захватить их престолы, а ты — лишь орудие, которое он создаёт для этого. Если вы не остановитесь, они вас сметут. Вот о чем я хотела предупредить, но, похоже, лишь зря старалась. — Её глаза уже метали молнии, она с трудом сдерживалась.

— Мы пойдём, извини, — сказал я, касаясь головы Хагена. — И так уже все вымокли.

— Ну и пропадай тогда, несчастный ты глупец! — в ярости топнула ногой Сигрлинн. С её пальцев сорвались две серебристые молнии, ударили в лужу, вода тотчас вскипела и забурлила, повалил пар. — Пропади ты пропадом! Не стану больше тебя выгораживать! Выкручивайся как знаешь!

Сейчас она одновременно и ужасала, и потрясала, и завораживала. Со времён Голубого Города я не видел её столь восхитительной — она всегда хорошела в гневе: вокруг неё плясали прозрачные языки бледно-радужно го пламени, с концов намокших прядей струился водопад голубых искр, от пол плаща поднималось алое свечение.

— Спасибо за предупреждение, — сказал я. — Не сердись так и давай не ссориться. Но пойду я всё же своим собственным путём. Если сверну — перестану быть собой. Не ты ли говорила, что не стала бы знаться со мной, раскайся я на Совете?

— Хедин. — Она подняла руки, точно удерживая невидимый, но тяжёлый груз. — Тебя убьют.

— Что-что? — переспросил я. Это звучало настолько дико, что я решил, будто ослышался.

— Мерлин нашёл способ обойти Закон Древних, — устало, без малейшей рисовки бросила Сигрлинн. — Он посылал Астрального Вестника.

— Мерлин нашёл или Мерлину сообщили? — тупо спросил я, не придумав в тот миг ничего лучшего.

— Мерлин получил право карать небытием того, кто нарушает Равновесие Мира, — отчеканила Сигрлинн. — Приговор выносится большинством Совета.

— Что же случилось, что Мерлин сперва сподобился послать Вестника, а потом получил эту невиданную власть? Я ничего не почувствовал.

— Мерлин не распространялся о причинах своего решения. Он сам создал Вестника, и никто не знает, какое послание было положено к подножиям тронов Обетованного. Можно только гадать. Разве что это как-то связано с Ракотом?

— С Ракотом?! — воскликнул я. — А что может быть с ним связано? Он же скован и заточён!

Сигрлинн пожала плечами.

— Но теперь ты, быть может, всё-таки призадумаешься? — вместо ответа спросила она чуть ли не с робкой надеждой в голосе. Точнее, мне послышалась эта надежда, но я тотчас отмел все эти смешные мысли. Сигрлинн не заговорила бы так даже в предсмертном бреду.

— Совет никогда не пойдёт на это, — ответил я с недёшево обошедшейся улыбкой. — Даже Макран и Эстери, как бы сильно они меня ни ненавидели, прекрасно понимают, что если я стану первым — за мной могут последовать и другие. Что именно может считаться вредоносным нарушением Равновесия? Да вся жизнь Мага — одно сплошное нарушение!

— Всё, больше не могу! — вдруг простонала Сигрлинн, уронив руки, и в тот же миг исчезла. Осталась только дымящаяся лужа, основательно подогретая её молниями.

— Погоди с расспросами, Хаген, — остановил я своего Ученика, уже дрожавшего от нетерпения. — Сначала сделаем дело.

Остаток пути мы прошли в молчании. Сигрлинн обрушила на меня целую лавину вестей, но я заставил себя на время забыть о них. Сейчас главное — Хаген.