Сказки Старого Вильнюса III - Макс Фрай Страница 12

— Все жалели? Тебе можно только позавидовать, — вздохнул призрак Иосиф.

— В твоей ситуации — пожалуй. Но я-то не призрак, обреченный рассказывать о своих страданиях. От чужой жалости мне легче не делалось. И знаешь, что хуже всего? Мне стало с ними ужасно скучно. Все прекрасное как-то сразу закончилось: интересные разговоры, фантастические проекты, дерзкие идеи и веселые вечеринки. Настоящий я как бы умер для всех — одновременно с Надей. И мое место занял несчастный вдовец, да еще и попавший в предельно щекотливую ситуацию со всем этим судом над убийцей-любовником. Неудачник, растяпа, жалкое существо, которому надо сочувствовать. Понимающе вздыхать, оберегать и жалеть. Я совершенно не подхожу для такой роли, но объяснить это своим друзьям так и не смог. Ну, или они не сумели понять. Впрочем, все хороши, в неудавшемся диалоге всегда виноваты обе стороны. Словом, уехать оказалось много проще. Я продал свою долю в агентстве, и это решило мои финансовые проблемы на много лет вперед. Приехал сюда почти наугад, так уж все удачно совпало — недорогая недвижимость, простое оформление документов, тихая жизнь на окраине Европы. И, самое главное, никому даже в голову не придет искать меня в Вильнюсе. Сам ни за что не додумался бы — всего полгода назад. Отличное убежище.

Призрак Иосиф печально болтался под потолком, переваривая информацию. Зато ворона Эсмеральда пришла в восторг.

— Здорово! Получается, теперь ты можешь делать все, что пожелаешь?

— Теоретически могу, — усмехнулся Марк. — На практике же я пока только пью с вами чай, кормлю котов, плюю в потолок и почти ежедневно отвечаю на панические письма бывших коллег. Ребятам без меня на первых порах очень трудно. Я заранее понимал, что так будет, и твердо обещал им помогать, благо электронную почту никто не отменял. Честно говоря, я даже рад, что они не справляются и приходится брать часть работы на себя. Мне же тоже непросто вот так сразу все бросить! Но со временем все постепенно встанет на места, и вот тогда…

— Что будет тогда? — нетерпеливо спросила она.

— Да сам толком не знаю. Правда, у меня есть мечта. Очень давняя. И почти несбыточная.

— Какая?

— Снова начать рисовать. Как в юности. Я тогда снимал комнату, да такую ободранную, что по сравнению с ней наша с вами гостиная — королевский дворец. Зато довольно большую, а мне только того и требовалось. Приколачивал здоровенные холсты прямо к стенам, чтобы не возиться с подрамниками, и писал, забыв обо всем на свете, иногда сутки напролет. Конечно, считал себя гением. Конечно, ошибался. Но это совершенно неважно. Как же я тогда был счастлив, знали бы вы! Впрочем, я и сам не знал. Думал, это просто нормально — чувствовать себя так. Наверное, и правда нормально — для ангелов на небесах. А с дураками вроде меня такое случается лишь изредка и, как показывает практика, ненадолго.

— А почему бросил это дело? — спросил призрак Иосиф. — Небось, мало платили?

— Мало? Ха! Да вообще ничего! В том, собственно, и штука. Если бы просто мало, я бы не стал ничего менять. Никогда не был жадным. А так пришлось придумывать способы заработать на жизнь. Ну и придумал на свою голову — то самое дизайнерское агентство. Как только дело пошло, у нас и на сон-то времени почти не осталось. По крайней мере первые несколько лет. Да и потом работы хватало. И еще появилась Надя — новое счастье, которое захватило меня целиком. За все эти годы у меня не нашлось ни одной свободной минуты, чтобы набить на стену очередной чистый холст. Да и стены вокруг были такие, что рука не поднимется гвоздь заколотить, — чистые, гладкие, дорогие до неприличия, плоды трудов лучших интерьерных дизайнеров, черт бы их всех побрал. То есть нас… Слушайте, кажется, я начинаю понимать, почему сразу влюбился в эту квартиру. В ее ободранные стены можно вбить хоть тысячу кривых гвоздей, и рука не дрогнет. Действительно идеальное жилье для художника. Дело за малым — стать им.

— И когда ты начнешь приколачивать холсты? — деловито осведомилась ворона Эсмеральда.

— Понятия не имею, — честно сказал Марк. — Может быть, вообще никогда. Сперва надо этого захотеть.

— Но ты же хочешь!

— Нет, дружище, — вздохнул он. — Пока я только хочу захотеть. Это разные вещи.

И, увидев, как разочарованно вытягивается ее лицо, добавил:

— Зато захотеть я хочу очень сильно. Потому что навсегда перестать быть художником — все равно что для вашего брата оборотня больше не превращаться. Помнишь, ты говорила: жить вполне можно, но никакого смысла. А я сказал, что прекрасно тебя понимаю. Ну вот!

— Тогда хорошо, — улыбнулась ворона Эсмеральда. И призрак Иосиф эхом повторил из-под потолка, символизирующего небеса:

— Тогда хорошо.

Саламандра Соня завелась в камине самостоятельно. Во всяком случае, Марк не строил хитроумных зеркальных ловушек. И ни одного завалящего заклинания ни разу в жизни не прочитал. Даже в шутку.

А возможно, Соня вовсе не «завелась», а была всегда, просто обнаружила свое присутствие только осенью, когда Марк впервые растопил камин. Домочадцы благоговейно наблюдали за его стараниями, сопереживая, но не вмешиваясь, а потом расселись у огня полукругом — толстый кот цвета сливочного соуса, маленькая полосатая кошка, деликатно мерцающий в полумраке призрак Иосиф и долговязая девица-оборотень, одетая по нескольким последним модам сразу, а потому больше всего похожая на декоративную капусту, выращенную к тому же инопланетянами-авангардистами.

— Слушайте, — сказал Марк, — это только мне кажется, что в огне скачет какая-то ящерица? Или вы тоже ее видите?

Кошка Катя тихонько зарычала — так она реагировала на все живое, кроме домашних, и укротить ее воинственный нрав не смогла даже счастливая сытая жизнь. Соус же восхищенно замурлыкал, уставившись на огонь, — тоже типичная для него реакция. Причем абсолютно на все.

— Вижу, — откликнулась ворона Эсмеральда. — А почему ты спрашиваешь? Что с ней не так?

— Не «какая-то ящерица», а саламандра, — укоризненно сказал призрак Иосиф.

Он явно хотел добавить, что стыдно не знать элементарных вещей, но все-таки сдержался.

— Саламандра? — спросил потрясенный Марк. — Как у алхимиков?

— Саламандры существуют сами по себе и никаким образом не зависят от алхимиков, — принялся занудствовать призрак Иосиф. — Впрочем, следует признать, что именно алхимическим рукописям мы обязаны теми скудными знаниями о природе этих удивительных существ, которыми на сегодняшний день располагаем.

А несколько секунд спустя совсем другим тоном добавил:

— Эта саламандра просит передать, что ее зовут Соня и ей здесь нравится.

— То есть ты можешь с ней разговаривать?

— Я ее слышу. Все-таки в моем призрачном положении есть некоторые преимущества. А она, похоже, слышит меня. Как жаль, что мы не встретились раньше!