Народ, или Когда-то мы были дельфинами - Терри Пратчетт Страница 12

Во тьме, в останках «Милой Джуди», вспыхнула спичка. После некоторого звяканья и скрежета зажглась наконец и лампа. Лампа была цела, но приходилось экономить керосин, потому что запасов керосина не нашлось. Скорее всего, они были в самом низу. Кажется, абсолютно все было в самом низу. Хорошо, что она успела обернуться матрасом до того, как «Милая Джуди» поплыла через лес. Она по гроб жизни не забудет треск и вопли. Она слышала, как расселся корпус корабля и треснули мачты, а потом услышала тишину, и это было хуже всего.

Она выбралась наружу, в парное утро, полное птичьих песен. Большая часть «Джуди» была раскидана по тропе за спиной, а в голове билось одно: «Тропическая лихорадка».

Это такое особенное безумие, которое нападает на человека в жару. Про эту болезнь ей рассказал первый помощник Кокс — наверное, хотел напугать. Это на него похоже. Моряки заболевают тропической лихорадкой, если на море слишком долго царит штиль, сказал Кокс. Тогда они смотрят за борт и видят не океан, а прохладные зеленые поля. Моряки прыгают в эти поля и тонут. Первый помощник Кокс рассказывал, что видел, как взрослые люди этакое проделывали. Спрыгнут на поросший ромашками луг и утонут, или, как выражался Кокс, утопнут. Небось, сам их сталкивал.

Вот и она спрыгивает с борта корабля прямо в зеленые джунгли. Это было в чем-то противоположно безумию. Она была совершенно уверена, что она в своем уме, это мир сошел с ума. На тропе валялись мертвые тела. Ей и раньше приходилось видеть покойников, когда ее дядя сломал шею на охоте, и еще был тот ужасный случай с хлебоуборочной машиной. Она убедилась, что Кокчика среди этих мертвецов нету, и устыдилась своей радости. Она быстренько прочитала молитву над усопшими, побежала назад на корабль, и там ее стошнило.

Среди хаоса, царившего в некогда аккуратной каюте, она нашла свой ящичек с письменными принадлежностями. Примостила его на коленях, открыла, — вытащила одну из пригласительных карточек с золотым обрезом, полученных на день рождения, и задумчиво уставилась на нее. Согласно книге о правилах хорошего тона (тоже подарок на день рождения), если девушка приглашает молодого человека в гости, при этом должна присутствовать дуэнья, а ей некого было попросить — разве что бедного капитана Робертса. Он настоящий капитан, а это чего-нибудь да стоит, но, к несчастью, он мертв. С другой стороны, в книге не сказано, что дуэнья обязательно должна быть живая — сказано только, что она должна присутствовать. Как бы там ни было, за койкой до сих пор спрятан острый мачете. С тех пор как на борту появился первый помощник Кокс, путешествие стало не слишком приятным.

Она посмотрела на покрытый одеялом предмет в углу. Под одеялом кто-то бормотал не переставая. Нельзя снимать одеяло, а то он опять начнет ругаться. Некоторые из этих слов респектабельная молодая особа даже знать не должна. Впрочем, слова, значения которых она не знала, беспокоили ее еще больше.

Она знала, что несправедливо обошлась с мальчиком. Нельзя стрелять в людей, особенно если вы друг другу не представлены, а ведь порох оказался мокрым только волей Провидения. Она просто ударилась в панику, а ведь мальчик так тяжело работал, хороня этих несчастных в море. Но, по крайней мере, ее отец жив, он будет ее искать и найдет, хотя на островах Четвертого Воскресенья Великого Поста ему придется обыскать больше восьмисот мест.

Она обмакнула перо в чернила, вычеркнула адрес в верхней части карточки: «Правительственная резиденция, Порт-Мерсия» и аккуратно вписала пониже: «Развалины «Милой Джуди»».

Пришлось внести и другие изменения. Создатель этих карточек явно не предполагал возможности приглашать в гости человека, имени которого ты не знаешь, который живет на пляже, практически не одет и почти наверняка не умеет читать. Но она постаралась заполнить обе стороны карточки, [6]а потом подписалась: «Эрминтруда Фэншоу (достопочтенная мисс)» и сразу пожалела об этом, особенно насчет Эрминтруды.

Потом надела большой клеенчатый плащ, принадлежавший бедному капитану Робертсу, засунула в карман последнее манго, взяла саблю, сняла с крюка лампу и вышла в ночь.

Мау проснулся. В голове раздавались вопли Дедушек. Костер превратился в алую светящуюся кучу.

— ВОССТАНОВИ ЯКОРЯ БОГОВ! КТО ОХРАНЯЕТ НАРОД? ГДЕ НАШЕ ПИВО?

«Не знаю, — подумал Мау, глядя на небо. — Пиво делали женщины. Я не умею его делать».

Он же не может пойти в Женскую деревню. Он уже там был — заглядывал, хотя мужчинам туда нельзя, а женщинам нельзя в долину Дедушек. Случись такое, это был бы конец всему, настолько эти правила важны.

Мау моргнул. Все уже и так кончилось, куда же больше? Людей больше нет, так какие могут быть правила? Правила же не могут сами по себе плавать в воздухе!