Я - паладин! - Виктор Косенков Страница 12

Когда Леон с отцом добрались до линии костров, там уже царило радостное возбуждение.

– Что случилось? – крикнул отец, спрыгивая с саней.

– Хо! – К ним подковылял дед Скагге. – Мертвяка убили! Мы убили его! Пойдем, я покажу.

Он махнул Леону и заковылял прочь.

– Можно? Можно, пап?! – Леон радостно приплясывал на месте.

– Да… Иди… – Тот кивнул и устало уселся обратно на сани. – Значит, не уйдут.

– Брось. – Рядом оказался отец Карла. – И раньше так бывало.

Отец посмотрел на Леона. Махнул рукой.

– Иди посмотри. Чего встал? – И когда мальчишка убежал, продолжил: – У меня дурные предчувствия. Раньше все было иначе. Один-два мертвеца за зиму. Но не голодная толпа вокруг деревни!

– Ну, – отец Карла хмыкнул, – это же приграничье, тут всякое может случиться. Ни один год не похож на другой.

Леон в это время уже протискивался в круг оживленно галдящих мужчин.

– Дайте мальцу поглядеть! – кричал позади дед Скагге. – Мальцу-то дайте.

Но Леон уже прорвался.

Мертвяк лежал за границей костров.

Он был голый, сильно обгоревший и уродливый. Старый мертвяк, иссушенный и почерневший. Его голова лежала отдельно. Кто-то снес ее ловким ударом. Этот мертвый был совсем не похож на того, который задрал брата Леона. Тот был крупный и сильный. Этот же не вызывал ничего, кроме жалости и отвращения. И совершенно точно он не был похож на того, которого Леон видел прошлой ночью.

– Давай, давай, Вилли, расскажи, как ты ему башку снес! Давай! – кричали вокруг.

И Вилли, низкорослый толстяк с топором, довольный таким вниманием, рассказывал:

– Это просто было. Чего там и говорить. Хотя, конечно, удар-то у меня будь покоен. Еще мать, мир ее праху, говорила, что если Вилли берется дрова колоть, так щепки.

– Да слышали мы про мать твою! Ты про мертвяка давай!

– Ну, я и говорю. Он в костер как рухнет.

– Откуда рухнет, Вилли? Откуда?

– Откуда… – Тот пожал плечами. – Из темноты выбежал, значит, и как упадет. И ну барахтаться! Рычит, что твоя собака. А я, значит.

– Да брехня это все. Чего бы мертвяку в костер лезть. Он же не пьяный, ей-богу, – подал голос кто-то.

– А я говорю как было! Упал в костер. И все. Мне врать нечего. И то, что я ему одним ударом башку снес, тоже чистая правда.

– Я говорю – брехня…

Мужики продолжали спорить. Раскрасневшиеся лица, горящие азартом глаза. Каждый норовил вставить слово, уже находились свидетели происшествия. И у каждого версии были разные. У кого-то мертвяк упал в костер сам, у кого-то его сбил туда Вилли, а еще кто-то говорил, что никуда мертвый не падал. Леон осторожно выбрался из круга и пошел обратно. Ему было грустно. Будто красивый, новогодний леденец оказался всего лишь пресной сосулькой.

– Ерундовый там мертвяк, – заявил он отцу. – Старый и дохлый. Такому башку и я бы срубил.

Отец его обнял и ничего не сказал.

Вскоре мужики разошлись по своим местам. Мертвяк остался лежать на снегу. Окончательно мертвый, безопасный, никчемный. Днем его сожрут вороны.

Ночь потянулась, как бесконечная черная капля смолы, что опускается и опускается с ветки, но никак не может упасть. Долго. Нескончаемо долго.

В этот раз небеса не были затянуты тучами. И Леон то и дело задирал голову вверх, разглядывая яркие, окруженные светлым ореолом звезды. Если долго смотреть вверх, то начинало казаться, что нет ничего вокруг и что можно вот так просто подняться в воздух, лететь, лететь. От этого даже кружилась голова.

Голова кружилась до тех пор, пока ей не прилетел, неведомо откуда увесистый подзатыльник.

– Проснись. – Отец смотрел хмуро. – Чтобы смотреть на небо, ты выбрал неподходящее место.

Леон почесал затылок.

– Извини, пап.

– Я-то извиню. А вот мертвяк вряд ли.

Мальчик насупился и больше голову не задирал.

Но все равно момент, когда мертвые вышли из тьмы, он пропустил.

В костер полетело что-то большое, ухнуло точно в пламя, забилось там, шипя, рыча и разбрасывая искры. Отец подскочил, взмахнул пикой, но из темноты, внезапно придвинувшейся, окружившей со всех сторон, к нему потянулись изломанные руки! И вот уже крики заполнили ночь, а ковыляющие тени прут по брошенному в костер мертвецу, как по мосту через ручей!

Отец размахивал пикой, целя по головам.

– Леон, беги! – крикнул он. – Беги!

Мальчишка кинулся на непослушных ногах к саням, но лошадь, перепуганная внезапными криками, вдруг бросилась куда глаза глядят, понесла. На снегу остались лежать только разбросанные факелы.