Нелюди Великой реки. Полуэльф - Андрей Лавистов Страница 12

Этого орк уже потерпеть не мог. Он взревел, дубинка взлетела в богатырском замахе, но когда она опускалась, со свистом разрезая воздух, я быстро шагнул в сторону и вперед, проскакивая под нею, втыкая ублюдку в глаза напряженные пальцы. Орк издал хлюпающий звук, выронил дубинку и рухнул на колени, зажимая лицо руками. Еще бы — сам, всей своей тушей, напоролся. Сколько там килограммов? Да еще скорости сложились — движения навстречу шли. Нельзя быть таким предсказуемым в реакциях. Я знал, что он будет делать, еще до того как он замахнулся. Да и любой бы догадался. Орки все же слишком эмоциональны для серьезной схватки и ловятся на простых подначках, как дети. Хотя ребята жестокие и выносливые. И в затяжной бой с ними лучше не вступать. О-па, а это кто? Едва успел заметить, что в мою сторону устремились еще два орка — видимо, вышибалы из соседнего кабака или дома терпимости. Семейный подряд, что ли? Два разъяренных орка — это серьезно. Смываться надо. Эти ребята разговоров разговаривать не будут. Я добавил с ноги подвывающему орку куда-то по затылку и встал так, чтобы поверженный противник лежал между мной и орками. Перед корешами повыделываться захотел — мол, смотрите, как я проклятого эльфа уделаю, — теперь будешь мне складкой рельефа. Как подбегут, оттолкнусь от лежащего орка, как от ступеньки, и в прыжке засвечу ногой первому в физию. Дальше по обстоятельствам.

Орки стремительно приближались. Я стоял на месте и ждал. Ровно бегут, кто же первым будет? Один из орков, не добегая примерно пяти шагов до меня, вдруг резко затормозил, так что искры из-под набоек на каблуках брызнули, и схватил своего приятеля за плечо. Тот зарычал, обнажая клыки, но остановился.

Полицейский патруль из четырех человек, вывернувший из-за угла, неторопливо направился к нам. А то я их не чуял.

— Что происходит, господа? — Безразличный тон старшего урядника мог обмануть кого угодно, но мне не верилось, что патруль оказался за углом случайно. Как же! Совершенно случайно усиленный патруль выворачивает из-за угла, когда я выхожу из гостиницы, случайно тащится за мной три квартала, случайно останавливается, чтобы не мешать моим разборкам с одним орком, а также совершенно случайно появляется в поле зрения, когда исход сражения легко предсказуем. С их точки зрения. Ивану Сергеевичу неохота терять свою подсадную утку?

Орки бросили на меня ненавидящие взгляды и подошли поднимать своего приятеля.

— Упал неудачно, наверное… споткнулся? — озвучил я свою версию, с недоумением глядя на полицейских и разочарованно на орков. Их, конечно, отпустят. А жаль, мне было бы приятнее, если бы им по почкам в участке насовали.

— Первый раз такого нахала вижу… — Недоумение урядника было на порядок искреннее, чем мое. — Арестовать бы тебя, ну хоть за хождение в одиночку, да в холодную… — Урядник сплюнул под ноги и осуждающе уставился на меня: — Иди уж, куда шел, Ивану Сергеевичу спасибо сказать не забудь…

Это уже оркам намек, чтобы не лезли: проклятый эльф под защитой важной шишки. Имя-отчество в городе известно всем.

«Куда идем мы с Пятачком…» — конечно же в бордель. Особенно если он в удачном месте расположен… И зашел в сени.

Интересно, как здесь расценки — вероятно, пятачка хватит, если золотом.

Встретили меня со всем уважением. Клиенту, уделавшему вышибалу, должны оказывать всемерное уважение, раз он такой сильный, пока не осознают, как в том анекдоте, что он — легкий.

Мадам этого заведения под вывеской «Принцесса Греза» была не слишком старой и совсем не противной, не старше тридцати пяти, в крайнем случае — тридцати семи лет. Полноватое, но не лишенное приятности лицо, прекрасные густые и толстенные на вид волосы цвета спелой ржи — люблю такие. Невысокая, но фигуристая, изрядного обхвата что в груди, что пониже, — Глоину бы понравилась. Ухоженная. Аборигенка. Смотрит чуть настороженно, но с любопытством. Еще бы: не часто в Сеславин эльфы забредают. Но вот если забрели, то насколько часто они в местные дома разврата заходят?

— Прекрасно выглядите! — Дежурный комплимент даже старой шлюхе — вот они, издержки воспитания. — Волосы у вас превосходные, — а это уже от чистого сердца. Протягиваю руку, чтобы погладить. Надо же, отстранилась. От меня, Лучшего Дон-Жуана всех времен и народов! Пойду поплачу в уголке.

— Девушки в зале, господин… Я всего лишь встречаю гостей. — Что ее улыбка означает, кто бы сказал? Издевается?

— Если они хоть чуть-чуть похожи на вас, то я пришел не напрасно.

Не ожидала? Интересно, комплименты ей часто говорят? А двусмысленные комплименты?

Прохожу в зал — ничего так интерьерчик, только с красным бархатом переборщили. Комнаты — на галерее, антресолями называются. Вдоль стенок на стульях сидят унылые жрицы любви — одна зевает, другая в носу ковыряется, третья рожки накладные перед зеркалом поправляет. Все равно до тифлинга-женщины недотягивает. Одна в черную кожу затянута — и фуражка с высокой тульей, и ботфорты, и даже бич поролоновый — классика. А вот еще одна в коротком коричневом платьице, белом фартучке с кружавчиками и в очечках — вроде школьница-малолетка. Так, кажется, те актуальные, что в ящериц-крокодилиц одеты и морды разукрасили, — старые какие-то. Краской морщины замазывают, да не совсем здорово получается… Как они тут руку на пульсе держат — поразительно даже. Появилась крокодилица на улице — зайди в бордель и оттянись с ней по полной!

Вот и попал я в гнездо порока. Видимо, только очень пьяный или обдолбанный человек может посчитать этот порок привлекательным. Девицы, в общем, как девицы, есть и молодые, и даже довольно симпатичные, но у всех какой-то нездорово-усталый вид. Серенькие они какие-то, невзирая на румяна и прочие женские штучки. И от этого одинаковые: как печать на всех. Не выспались, что ли? И ведь в каждом борделе так.

Ломается что-то в женщине, которая в веселом доме оказалась. И интерес такие женщины могут вызвать только у тех мужчин, которые нормальных женщин не видели. Как у ребенка, который не видел игрушек, интерес вызывает пучок соломы, завернутый в мешковину, с нарисованными углем глазками.

Так, надо выбирать. Я же эльф — и не надо выходить из образа. Полногрудые и пышнозадые, так называемые «шикарные» — то есть полная противоположность эльфийкам — вот что будет правильным выбором. Единство противоположностей, как говорил классик немецкой философии. Повернувшись к сопровождающей меня мадам, я царственно-скучающим голосом сообщил ей, энергично размахивая руками, что хотел бы познакомиться со скромной девицей — ну и руками показал, какие объемы груди, какой зад, какой рост. И чтобы глаза голубые-голубые… Рук в локтях, кстати, я не сгибал.

Мадам смотрела на меня как ребенок на карусель, открыв рот и едва не пуская пузыри. Взрослая тетка, а ума ни на грош. Да и нужен ли ей ум в таком месте? Ум и хватка деловая — разные вещи в общем-то.

Подумав чуть-чуть, я доверительно сообщил мадам, что рост — не самое главное в женщине, и как мог выразительно посмотрел ей в голубые-голубые глаза. Покраснела? Показалось, наверное.

Девицы оживились, защебетали. Мадам подозвала коротким движением руки какую-то крашеную рыжеволосую девку гренадерского роста, с огромной грудью, почти полностью выпяченной в огромном же декольте, шнобелем, как у астраханского морского линкора, и синими глазами размером с блюдце.