Эпоха последних слов - Дмитрий Тихонов Страница 12

В тронный чертог правой Заставной Башни уже много дней не заглядывает солнце. Высокие — почти во всю стену — стрельчатые окна, некогда поражавшие гостей великолепными цветными витражами, затянуты сплошной ледяной коркой. Свет дают десятки чадящих факелов в железных скобах на тонких резных колоннах. Этот свет злобен и ненадежен, перемешан с густыми тенями, что беспрестанно исполняют свой монотонный танец на полу и на стенах, он не имеет ничего общего с солнечным или даже лунным светом. Это грубый огонь глубокого подземелья, жестокое пламя пожара.

В тронный зал ведет лишь одна створчатая дверь. В те времена, когда на границах Трех Королевств царили мир и спокойствие, эта дверь редко оставалась закрытой. Она помнила сотни гостей, просителей и купцов, желавших аудиенции. Во время многочисленных пиров сквозь нее входили длинные вереницы лакеев с огромными медными или деревянными блюдами, наполненными самыми удивительными яствами.

Но не об этом вспоминал Карл, молодой рыцарь-Паладин, когда плечистые солдаты волокли его по коридору к той самой створчатой двери. Он думал о матери. О ее добрых руках и теплой улыбке, полной нежности. Именно воспоминания помогали ему стойко переносить все ужасы последних недель — с того самого момента, как безумие овладело миром вокруг.

Дверь со скрипом открылась, в нос Карлу ударила волна холода, наполненная тяжелым, приторным запахом разложения с примесью медного аромата свежей крови. Он не раз слышал о том, что тронный зал его повелителя теперь служит еще и пыточной. Настала пора самому в этом убедиться. От смрада кружилась голова, к горлу подкатывала дурнота. Наконец воины остановились, бросили Карла на пол и, гремя подкованными сапогами, отступили.

Юноша поднял взгляд. Он находился на том месте, где раньше, всего месяц назад, возвышался изящный трон из черного камня. Теперь на небольшом обломке мраморного основания сидел тот, кто когда-то принимал клятвы молодых послушников, посвящая их в рыцари. В этом самом зале. Кажется, будто с тех пор успела пройти целая вечность. Волосы магистра, полностью поседевшие, ниспадали на плечи. Гладко выбритое бледное лицо, покрытое многочисленными мелкими порезами, не выражало абсолютно ничего, оно было мертво и неподвижно.

А вот глаза жили, сверкали лихорадочным блеском, неизбывной лютой ненавистью, какую можно увидеть во взгляде смертельно раненного медведя или волка. У хозяина этих глаз не могло быть ни разума, ни памяти, ни сострадания, только боль. Своя и чужая.

Магистр медленно встал. Просторное двухцветное одеяние было украшено широкой нашивкой на груди. Новый герб: жезл с навершием в виде цветка о шести лепестках, символ запрещенного тайного общества. Карл понимал, что означает этот рисунок. Погонщики Теней. Отступники. Еретики. Древняя секта, отколовшаяся от Ордена еще во времена гномьих войн. Члены секты практиковали черную магию, поклоняясь небытию и разрушению, брали на службу существ, ютящихся в безднах посмертия, насылали чуму на неугодных. Благодаря колдовству секта вскоре приобрела невероятное могущество. Ходили слухи, что ее щупальца опутали весь Орден — якобы даже среди высшего руководства имелись приверженцы темного учения. После отчаянной борьбы, сопровождавшейся кострами и пытками, виселицами и отлучениями, заразу вроде бы удалось искоренить, но эхо ее продолжало звучать еще многие годы. Карл, как и большинство других рыцарей, не верил, что сектантам удалось уцелеть, но в ту проклятую ночь он вместе с несколькими сохранившими рассудок соратниками ворвался сюда и видел, как совы и вороны уносят хохочущего Йоганна Раттбора, магистра, оказавшегося чернокнижником.