Броненосцы Петра Великого. Архангельск - Алекс Кун Страница 12

– Так тому и быть, – говорит Петр, принимая от меня миску макарон с ложкой. – С Афанасием переговорю, а то ж он удумает еще чего. А зарок твой услышал! Может, к нему еще поворотимся.

У меня даже макаронина поперек горла встала. Ну уж спасибо, обласкал. Надо выяснить у кормщика, может, их все же приложило о камни? Чего они все такие стукнутые?!

Дальше ели молча. Подустал от этих гостей – и то им не скажи, и это не так. Был бы катамаран на ходу, уже давно улепетывал бы в сторону Соловков. Даже шторм этот непрекращающийся, хоть и ослабевший слегка, меня теперь не остановит.

Петр отставил пустую тарелку, встал и потянулся. Александр, последнее время тихо сидевший, положил свою уже давно пустую тарелку рядом и вскочил за ним. Встал и я вслед за гостями, отодвинув котелок, в котором оставалось еще очень прилично макарон, – проводить гостей. Надеюсь, они совсем уходят, а не отлить пошли.

– Завтра приходи к освящению креста, еще поговорим, зело разговоры странные вышли… Пришлю за тобой матроса опосля заутрени.

И Петр с Александром ушли по-английски, то есть не попрощавшись. По пути все же отвлеклись на дело, в котором их раньше заподозрил.

Повторив маневр гостей с «делом», уселся обратно к костру и закурил. Мужики с дровами так и не появились, заниматься катамараном уже как-то настроения не было. Прибрался на стоянке и завалился спать, хоть и рано еще было. Но, в конце концов, у меня отпуск! Плюс еще числюсь больным на всю голову и потерпевшим крушение в нагрузку. Спать! Где мой капитанский запас?

* * *

Утро началось по сценарию, утвержденному для этого берега. Меня трясли за ноги, не додумавшись расстегнуть молнию, а прямо через палатку. Покричал, что иду, начал потягиваться и просыпаться. Сегодня выспался! Общее состояние оценивается как среднее. Выбираюсь в тамбур обуваться, ожидая увидеть своего вчерашнего проводника, но там мужичок из команды Петра, он вчера представлялся, но имени я не запоминал.

Дров, кстати, лежит целая куча, то-то мне под утро мерещился деревянный перестук. Мужик по-хозяйски греет на костре воду. Перебрасываемся с ним пожеланиями здравия, и убегаю на моцион.

Прибежал от моря мокрый и умытый, теперь сполоснуться пресной водой и буду готов к трудовой деятельности. Отдаю мужику распечатанную пачку чая, он ее с интересом изучает: им сюда что, чай в кульках из газеты привозят, что всякие картинки такой интерес вызывают?

Лишний раз радуюсь поморской сдержанности, мне политинформации и диспуты еще вчера надоели, я сюда отдыхать приехал. Ставлю на приступку поближе к огню кан со вчерашними макаронами, пускай жир разойдется. Закуриваю, усевшись у костра, зачерпываю чая, вспоминаю про сахар, приходится вставать и лезть под полог палатки.

Ну вот, наконец-то и первый глоток чая. Хорошо! Кругом шумит море и ветер, пляж заляпан выброшенным мусором и пеной, запахи выразительные. Просыпаюсь окончательно. Предлагаю мужику макарон, он не отказывается, говорит только, что поспешать надо. Точно! У нас же сегодня по плану закладка спасительного креста. В этом деле мне точно нужно поучаствовать, все же и меня спасло чудо.

Добиваем макароны, допиваем чай в кружках, посуду помою потом, каны закрываю плотнее – от любопытных собак, кидаю всю мелочовку под полог и застегиваю палатку. Мысленно хлопаю себя по лбу – надо же и от себя какое-то участие для креста! Лезу обратно и достаю из ремкомплекта паруса рулончик георгиевской ленты. Осталось окинуть стоянку взглядом, не валяется ли что забытое, и можно идти.

Идем вчерашней тропинкой, трава сегодня суше, обветрилась, кеды не промокнут. На пляже перед поселком копошится народ, видимо, там крест и будут ставить, хотя это вроде не по традициям. Возможно, кормчему постеснялись их объяснить.

Поморская традиция с крестами древняя и романтичная. Если прижало тебя море так, что спасся только чудом – поставь крест на возвышении, чтоб всем проплывающим было видно – на этом месте было явлено необычное. Проходящие мимо таких крестов отдавали дань чуду кто как умел. На особо опасных местах все холмы побережья могли быть уставлены крестами – поначалу думал, что там кладбища, пока мне не рассказали эту традицию.

Кстати, мистика мистикой, но из-за массы таких спасительных крестов и людей, молившихся на них, говорят, эти опасные места намолены не хуже храмов, и крушений в них стало значительно меньше. Хотя, подозреваю, просто навигационное оборудование стало шире применяться, и суда стали строить надежнее.

Дойдя до пляжа, застали только конец мероприятия. Трехметровый крест вкапывали недалеко от обрывистого берега. Белый крест на темно-коричневом фоне берега бросался в глаза. Вокруг креста стояли десятка полтора жителей поселка, плюс пяток старших ребятишек.

У креста возился Петр и несколько человек его команды, из которых я знал только кормчего. Кроме того, стояла там небольшая компашка наблюдателей, одетых побогаче, из которых узнал Афанасия с Александром.

Пройдя сквозь редко стоящих зрителей, подошел к кресту поближе, громко пожелал всем здравыми быть, удостоился кивком от занятого шкипера и молчаливым разглядыванием из компашки наблюдателей. Петр закончил утаптывать песок вокруг креста, отошел к наблюдателям. Наверное, это пассажиры с его яхты.

Просто так лезть к чужому спасительному кресту могло быть неприличным, такие нюансы традиции мне не рассказывали – пошел испрашивать разрешения у шкипера.

– Петр, дозволь… – Шевеление в рядах наблюдателей Петр пресек громовым «цыц!» и посмотрел на меня выжидающе. – …дозволь к твоему кресту и свою часть приложить, мы все же одним штормом поучены.

Петр кивнул «Дозволяю» и двинулся вместе со мной по берегу.

Подойдя к кресту, я даже занервничал. Мои руки сами вытащили рулон ленты и обвязали крест под самой крестовиной с большим бантом спереди. Ленты вышло слишком много, длинные концы полоскались на ветру. Завязал еще один бант и отступил на шаг назад.

– Любо, – раздался голос Петра из-за спины.

Получилось действительно красиво и торжественно – белый крест с черно-оранжевой лентой и резной надписью на поперечине. Надпись вроде на латинице, но мне совершенно непонятная.

– Петр, а что написано на кресте? – спрашиваю, обернувшись, у шкипера.

– Значит, голландского ты не разумишь? – задает он мне вопрос.

Киваю, пожимая плечами.

– Написано там: «Сей крест сделал шкипер Петр в лето Христово 1694».

* * *

Смотрю на крест. Свежая, только что струганная древесина, моя ленточка развевается, все это происходит здесь и сейчас. И совершенно нереальная цифра года. Не шутят так со спасительными крестами. В ушах зазвенело, живот сжался в комочек. Поверил разом, что это не шутка и кругом не старообрядцы. Но до чего же это хреново!

На мое плечо опустилась рука шкипера.

– Сегодня будем праздновать морское избавление, пошлю за тобой служивого.