Фельдъегерь. Книга 2. Рыцарь - Юрий Корчевский Страница 12

Он купил сушёного мяса, пару лепёшек и оседлал коня. Плохо ехать одному, но с войском идти ещё хуже. Он решил идти тем же путём, каким пришёл сюда, чтобы достигнуть Константинополя. А там будет видно, что делать. В какой-то момент даже мысль мелькнула – не потереть ли камень, не вернуться ли домой? Но мысль эту, как малодушную, он тут же отбросил.

К хозяйке дома заезжать не стал. Кто он ей? Захватчик, враг.

Выехав из города, он остановился и обернулся.

Город стоял с брешью в стене, с распахнутыми воротами. Возродится ли он? Алексей тронул коня. Впереди долгий и опасный путь.

Ехал он не торопясь, мерным шагом. Зачем гнать животину, если в этом нет необходимости?

Ничто вокруг не настораживало Алексея, однако какое-то интуитивное ощущение опасности заставило его обернуться. Его догонял десяток всадников, судя по одежде – сарацинов. Как некстати!

Алексей стал нахлёстывать коня – но куда там! Рыцарский конь не приспособлен для скачки, его дело – везти тяжеловооружённого рыцаря.

Лёгкие арабские кони настигали.

Алексей остановился и развернул коня. Лучше встретить врага лицом к лицу.

Он вытащил меч, повесил на руку щит. Конным да с мечом он ещё не сражался. Сарацинов десяток, он без брони, похоже – это его последний бой. Одному против столь превосходящих сил долго не продержаться.

А сарацины всё ближе, вопят воинственно, размахивая саблями.

И вдруг всё изменилось. Скакавший первым сарацин резко осадил коня, поднял вверх саблю и что-то крикнул по-арабски. Остальные опустили сабли, остановили коней.

Алексей не мог понять, в чём дело.

Предводитель спрыгнул с коня, подошёл к нему. Остальные сарацины смотрели настороженно.

– Приветствую тебя, рыцарь!

Алексей вложил меч в ножны. Непохоже, что его будут убивать.

– Ты меня не узнаёшь?

– Прости, нет.

– Я муж хозяйки дома, в котором ты квартировал. Ты ещё вывел меня из города, хотя вправе был убить.

– Было.

Алексей спрыгнул с коня, протянул для пожатия руку. Предводитель помедлил мгновение, но потом протянул свою.

– Как видишь, рыцарь, мы снова свиделись. Я помню добро, ты вёл себя достойно. И я отпускаю тебя.

Сарацины вложили сабли в ножны. Вдруг один из них заговорил горячо, показывая то на Алексея, то в сторону Акры.

– О чём он лопочет? – Арабского Алексей не знал.

– Мой воин говорит, что он был в дозоре, когда казнили наших людей. Не ты ли тот рыцарь, что не стал убивать пленного?

– Я. И вместе со мной не исполнили приказ ещё четыре рыцаря.

– В городе об этом только и говорят. Ты благороден и смел, если не убоялся гнева короля.

– Немного же нужно смелости, чтобы убить связанного и безоружного.

– Да, ты прав. А вот король не сдержал данного им слова.

– Так же, как и Салах-ад-Дин.

– Не будем об этом. Я дам тебе двоих сопровождающих, и они проводят тебя. В степи наши дозоры, они могут убить тебя. Но вечером сопровождающие должны вернуться.

– Благодарю тебя.

– Сочтёмся – вдруг придётся ещё встретиться?

Сарацин вскочил на коня, что-то сказал, и все, кроме двоих, повернули в сторону города. Ну что же, и на этом спасибо.

Ехали молча, поскольку языков друг друга ни Алексей, ни сарацины не знали. К темноте они успели довести его до какой-то долины или аула – Алексей затруднялся определить. Как только показались первые жилища, провожатые крикнули «Хоп!», развернулись и ускакали.

Ну, и то хорошо, что добрался. За день он удалился от Акры километров на тридцать, и встретить здесь разъезд Саладина было уже маловероятно. Они следовали за войском Ричарда, беспокоили его наскоками, вели разведку.

Алексей подъехал к самому приличному дому и, постучав, вошёл. Ба! На лавке сидел один из рыцарей, вместе с ним отказавшийся участвовать в казни пленных.

– Приветствую тебя, брат!

– Кого я вижу! Маркиз Анри Саваж! Рад видеть тебя! Честь имею представиться – Конрад Бюллов, Саксония, – рыцарь встал и церемонно поклонился.

– Знакомству рад, в городе не успели познакомиться. Зато перед королём вместе стояли. Я уж, грешным делом, подумал – конец нам. А ты молодец, перед Ричардом не стушевался.

– Так ведь и у тебя, как и трёх других, хватило смелости и чести отказаться участвовать в постыдной казни.

– Вот именно, правильное словечко – постыдной. Я рыцарь, дворянин, а не палач. А другие запятнали бесчестьем свой род.

– Мне кажется, ты покинул армию?

– Мне с Ричардом не по пути. Боевые действия кончились, я не дезертир, а свободный человек, и потому принял решение уйти. Причём сразу.

– Как же ты добрался? Пешком?

– На лошади. За домом стоит, у коновязи.

– Тогда и я свою рядом поставлю. А хозяин не против?

– Я ему отдал кольцо из трофеев, так что, считай, за обоих заплатил, с лихвой.

Алексей завёл лошадь во двор, привязал к коновязи и снял седло.

Во двор выбежал хозяин.

– Дай коню овса и воды.

– Нет овса, и сена нет. Как войско прошло, ничего нет.

– Ну, ржи тогда, ячменя – что-нибудь есть? Вон у соседней лошади в кормушке зерно.

– Ячменя дам немного, но больше ничего нет, не взыщи. А воды не жалко.

Алексей вернулся в дом.

– Раздевайся, – пригласил его рыцарь, – хозяин обещал покормить.

– Мне снимать нечего, я без брони.

У Конрада удивлённо вскинулись брови.

– Тогда мне помоги. Был единственный оруженосец – в Акре убили стрелой. А ты зря без защиты.

– В Константинополе куплю.

Алексей помог Конраду снять накидку. Рыцарь наклонился, Алексей потянул за ворот кольчуги, и она с железным шелестом упала на пол.

– Фу, как будто тяжесть с души сняли.

Они поели рисовой каши, сдобренной оливковым маслом, закусили лепёшкой. Мясца бы сейчас, но Алексей и этим был доволен. Через эти места прошёл сначала Саладин, применявший тактику выжженной земли, потом армия Ричарда и Филиппа. У жителей отобрали все съестные припасы.

Спать улеглись на пол. Оба положили рядом с собой обнажённые мечи.

– Ты куда думаешь направиться? – спросил Конрад.

– Сначала надо до Константинополя добраться, а там видно будет.

– И я так же думаю. Меня дома никто не ждёт, я не женат. Земли, которые моему отцу принадлежали, забрали за долги. Так что я теперь как перекати-поле – есть в этих краях такое растение. Как ветер подует, ихний самум, так оно само по полю катится – как шар. Говорят, его верблюды любят.