Запретный плод - Лорел Гамильтон Страница 12

Я смотрела, как такси Кэтрин сворачивает за угол.

Она не повернулась, не помахала, ничего не сказала. Завтраона проснется со смутными воспоминаниями, как повеселилась с подружками.

Хотелось бы мне думать, что она вне опасности, но это был бысамообман. В воздухе густо пахло дождем. Уличные фонари блестели на тротуаре.Воздух так тяжел, что дышать, казалось, было невозможно. Лето в Сент-Луисе.Отличное время.

– Мы пойдем? – спросил Жан-Клод.

Он стоял, сверкая в темноте белоснежной сорочкой. Еслисырость его беспокоила, он этого не показывал. Обри стоял в тени возле дверей.Единственный свет на него падал с багровой неоновой вывески клуба. Он улыбнулсямне окрашенным в алое лицом, а тело было скрыто в тени.

– Слишком наиграно, Обри, – сказала я.

Улыбка его дрогнула:

– Что ты имеешь в виду?

– Ты похож на Дракулу из малобюджетного фильма.

Он слетел по ступеням с тем непринужденным совершенством,которое присуще только по-настоящему старым. Уличные фонари осветилиперекошенное лицо, сжатые в кулаки руки.

Жан-Клод встал перед ним и заговорил тихим успокаивающимшепотом. Обри отвернулся, резко пожав плечами, и заскользил по улице. Жан-Клодповернулся ко мне.

– Если вы будете продолжать его дразнить, он дойдет доточки, откуда я не смогу его повернуть. И вы умрете.

– Я думала, вам поручено доставить меня к этомуНиколаосу.

Он нахмурился.

– Так и есть, но я не стану жертвовать жизнью, защищаявас. Вы это понимаете?

– Теперь да.

– Отлично. Пойдемте?

Он показал рукой вдоль улицы, куда удалился Обри.

– Мы пойдем пешком?

– Здесь недалеко. – Он протянул мне руку. Я посмотрелана нее и покачала головой. – Анита, это необходимо. Иначе я не предложил бы.

– Почему необходимо?

– Эта ночь не должна стать известной полиции, Анита.Возьмите мою руку, изобразите обезумевшую женщину со своим любовником-вампиром.Это объяснит кровь на вашей блузке. Объяснит, куда мы идем и зачем.

Рука его висела в воздухе, изящная и бледная. Она быланеподвижна, даже пальцы не трепетали, будто он мог так стоять и протягивать мнеруку целую вечность. Может быть, так оно и было. Я приняла его руку. Длинныепальцы сомкнулись на тыльной стороне моей ладони. Мы пошли, и рука его в моейруке была неподвижна. Я чувствовала, как бьется мой пульс об его ладонь. Егопульс ускорился, попадая в такт с моим. Кровоток его жил я ощущала, как второесердце.

– Вы сегодня питались?

– А вы не можете определить?

– С вами никогда нельзя ничего определить.

Уголком глаза я заметила улыбку.

– Я польщен.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Нет.

– Нет – вы не ответили на мой вопрос, или нет – высегодня не питались?

Он на ходу повернулся ко мне. На верхней губе у негосверкнули бисеринки пота.

– А как вы думаете, ma petite? – Голос его был тишайшимиз шепотов.

Я попыталась выдернуть руку, хотя и знала, что это глупо ине выйдет. Рука его судорожно сжалась на моей, сдавила так, что я ахнула. Ондаже не сильно старался.

– Не боритесь со мной, Анита. – Он провел языком поверхней губе. – Борьба… возбуждает.

– Почему вы сегодня не стали питаться?

– Мне было приказано этого не делать.

– Почему?

Он не ответил. Начал моросить дождик, легкий и прохладный.

– Почему? – повторила я.

– Не знаю.

Его голос был еле слышен за тихим шумом дождя. Будь этокто-то другой, я бы сказала, что он боится.

Здание гостиницы было высоким и узким и построено изнастоящего кирпича. Вывеска на фасаде голубым неоном извещала: “Есть пустыекомнаты”. Других слов не было. Никак не узнать, как она называется или вообщечто это. Пустые комнаты. Капельки дождя черными бриллиантами блестели в волосахЖан-Клода. Топ прилипал у меня к телу. Кровь смывалась. Холодная вода –идеальное средство от пятен свежей крови. Рекомендую.

Из-за угла выехала полицейская машина. Я напряглась.Жан-Клод рывком притянул меня к себе. Я уперлась ему в грудь ладонью, чтобы недать ему прижать меня к себе. Его сердце стучало у меня под рукой.

Полицейская машина ехала очень медленно. Прожектор оглядывалтемную улицу. Округ они патрулировали регулярно. Для туризма будет плохо, еслитуристы начнут пропадать из-за нашего лучшего аттракциона. Жан-Клод схватилменя за подбородок и заставил смотреть на него. Я пыталась вырваться, но пальцыего сомкнулись железом.

– Не сопротивляйтесь!

– Я не буду смотреть вам в глаза!

– Даю вам слово, что не буду вас зачаровывать. Сегодняночью можете спокойно смотреть в мои глаза. Клянусь вам. – Он метнул взгляд намашину, медленно приближающуюся к нам. – Если вмешается полиция, я не могугарантировать судьбу вашей подруги.

Я заставила себя обвиснуть в его объятиях, дав своему телуприльнуть к нему. Сердце стучало, как на бегу. Потом я поняла, что это не моесердце стучит. Пульс Жан-Клода колотился в моем теле. Я его слышала, ощущала,почти сжимала в руке. Я взглянула в его лицо. Глаза его были темнейшей синевы,как полночное небо. Темные и живые, но не было ощущения, будто тонешь, они незатягивали. Глаза как глаза.

Лицо его склонилось надо мной, и он шепнул:

– Клянусь вам.

Он собирался меня поцеловать. Я не хотела. Но еще меньше яхотела, чтобы полицейские остановились и стали задавать вопросы. Не хотелаобъяснять порванную блузку и пятна крови.

Губы его нерешительно застыли над моим ртом. Громкоотдавалось у меня в голове биение его сердца, пульс его ускорялся, и дыханиемое прерывалось тяжестью его жажды.