Ты волшебник, Гарри! - Сергей Вишневский Страница 12

—Вы поглотили силу ритуала?

—Естественно,— хмыкнул Патруш.— Иначе бы она просто развеялась. Зачем пропадать добру?

—А души…

—Ни одна душа не сунется сюда, если рядом есть назгул.

Парень нахмурился и, немного подумав над вопросом, спросил:

—Вы можете научить меня… дозировать силу?

—Дозировать?— мужчина обреченно покачал головой.— А я ведь и не подумал. Нам ведь надо начать с самых азов.

—Это так сложно?

—В своем роде — да. Я не специалист по воспитанию некромантов. Поэтому я могу вам только описать тренировки Улеба.

—Кого?

—Улеб Мрак. Серьёзный был некромант.

—Улеб… Улеб…

—Глеб, по современному. Насколько я понял, вы пытались повторить ритуал призыва души, который составил именно он,— кивнул на рисунок на полу Патруш.

—Вы были знакомы?

—Не то чтобы знакомы… Я бы сказал так: «Мы состояли в деловых отношениях».

Гарри прокрутил в голове все, что знал о Глебе Мрак, но вспомнил лишь его участие в войнах с персами, Римом и жуткими рассказами о его гневливости и паршивом характере.

—Он был сильный?

—Один из сильнейших в вашей силе, которых я встречал,— кивнул Патруш.

—Отлично. Мне это подходит,— кивнул парень.

—Тогда будем считать это первым уроком. Ваши тренировки с силой внутри тела будут направлены на улучшение управления силой. Поверьте, это важнее всякого объема и прочей шелухи. Не важно, насколько у тебя красивый получается мертвец. Какая стройная в нем будет конструкция. Важна глубина и четкость линий залитой силы. Это делает вашего мертвеца не простой кучей ходячего мяса. Это делает его настоящим монстром, которому будет нипочем ни огонь, ни светлая сила. Понимаете, о чем я?

—Если честно — нет,— признался Гарри.— Но я готов работать над этим.

—Хорошо, но есть один нюанс, который я, как личность относительно честная, не могу игнорировать,— кивнул мужчина.

—Какой?

—Сила… Я понимаю, что у вас пробел в знаниях, но сила… Она меняет людей.

—Как вас?

—Увы, молодой человек, я уже давно не человек. Но суть не в этом. Сила меняет людей. Огонь делает людей вспыльчивыми. Вода делает их изворотливыми, лживыми. Воздух делает людей безрассудными, легкомысленными. Камень делает людей мало эмоциональными, а затем и вовсе безразличными.

—А тьма?

—Была такая пословица: «Не бойся мрачного некроманта. Бойся улыбающегося. А если увидишь как некромант смеется — беги». Вы когда-нибудь слышали или может быть читали про некромантов, которые имели чувство юмора? Или слышали о добрых улыбающихся некромантах?

—Пока не доводилось,— буркнул Гарри, задумчиво уставившись в ритуал.

—Сила меняет сознание человека. Конкретно смерть отнимает страх, смех и горе. Остается лишь злость и ненависть.

—Так со всеми?

—Со всеми, кто обрел настоящую мощь,— кивнул Патруш.— А судя по тому, сколько тут было силы — для вас это неизбежно.

Гарри молчал несколько секунд, а потом почему-то вспомнил маму.

«Я думаю, они не злые и не монстры. Я думаю, это мы, люди, их такими сделали. Своим отношением».

—Так было со всеми некромантами?

—Я слышал о тех, кто сохранил рассудок и мог радоваться простым вещам, но я никогда их не видел. Даже имен не назову.

Гарри кивнул и хмуро произнёс:

—Давайте приступим к тренировкам.

* * *

—Уведомляем, что по результатам теста потенциал тестируемого Гарри Беленький составил девятнадцать децибел,— произнесла Лариса и взглянула на Петра.— Что это значит? Это много или мало?

Петр, сидевший напротив за столом на кухне, достал планшет и заглянул на него.

—Одного децибела не хватило до бесплатного порога,— хмыкнул он и поднял взгляд на женщину.— Это… это очень хороший результат.

—В смысле? Сколько будет стоить обучение?

—Я не знаю, но будет по-божески,— нахмурился он и принялся тыкать в планшете.— Я тут где-то видел расчеты… Сейчас…

Мать в это время повернулась и взглянула на Гарри, который сидел в комнате в позе лотоса. Перед ним стоял стакан воды. Мальчик прикрыл глаза и сдвинул брови, словно у него ничего не получалось.

—Так. Получается, в год обучение для Гарри будет стоить… Пятьсот рублей?— поднял взгляд от планшета Петр.

Лариса задумчиво вздохнула и открыла блокнот.

—Вписываемся,— произнесла она.— Придется ещё сильнее ужать расходы, но мы вытянем.

—Ларис,— почесал шевелюру Петр и смущенно отвёл взгляд.— Я тоже могу помочь.

—Это мой ребенок и…

—Я могу снимать у тебя комнату,— предложил парень.— Я и так на съемной живу. Сейчас за комнату плачу пятьдесят рублей. Думаю, тебе они пригодятся.

Женщина с трудом попыталась спрятать улыбку, но затем прикрыла лицо ладонями и тихо рассмеялась.

—Что? Я же помочь хочу,— смутился парень.— Я могу жить в зале. Диван меня устроит. Мне только стол понадобится, чтобы свой ПК разместить. Кресло свое рабочее уж куда-нибудь притулю.

—Петь, это что… попытка навязаться в гражданские мужья?— успокоившись, спросила Лариса.— Ты может, ещё и предложение мне сделаешь?

Парень побледнел, отвёл взгляд, а затем серьёзно взглянул на Ларису. Выпрямив спину и тяжело вздохнув, ответил:

—А может и сделаю.

—Петь, мне тридцать пять. У меня ребенок. Причем, как ты заметил, проблемный. Ты готов к этому?

—Слушай, у тебя не стоит мёртвая соседка под дверью, кошки дохлые у подъезда не ходят. С чего он проблемный?— буркнул Петр.— А возраст значения не имеет. Красивой можно быть и в пятьдесят.

Лариса тяжело вздохнула и оглядела молодого, по ее меркам, парня.

—Петь, разве мало молодых вокруг?

—Молодых хватает. Таких, как ты, нет,— опустил взгляд на стол перед собой парень и не поднимая взгляд добавил: — Да, и… Люблю я тебя, Ларис.

Сказал он тихо, и женщина нагнулась вперёд и спросила:

—Я сейчас не ослышалась?

—Нет,— Пётр поднял взгляд на неё и, глядя в глаза, произнёс: — Я тебя люблю.

Лариса вздохнула и уставилась на парня, совсем не заметив, как в комнате поднялся сын, пару секунд поглядел на место, где он сидел, а затем прошёл на кухню и взял метелку с совком.

—Пётр, ты ещё молод, и возможно то, что ты называешь любовью, просто влюбленность,— произнесла она, совершенно не сводя взгляда с парня.

—Достаточно взрослый, чтобы понимать понятие влюбленности,— не отводя взгляда, ответил он.— Я знаю, что это такое. И то, что сейчас со мной творится, это другое. Это любовь.