Кардонийская петля - Вадим Панов Страница 12

И положил на стол извлечённую из портфеля папку с бумагами. Не бросил, а именно положил, вежливо.

– Наступление? – Кучирг изумлённо уставился на командующего.

– В обороне не отсидимся, войны так не выигрывают.

– Ты сам сказал, что мы измотаем волосатиков.

– Это была необходимая доза оптимизма.

– Что?!

– Адмирал Даркадо не дурак, он прекрасно понимает, что должен закончить войну до зимы и не будет считаться с потерями. Волосатики взломают нашу оборону и захватят Линегарт. Так будет.

– Если? – Консул уже взял себя в руки.

– Если мы им не врежем. – Селтих постучал пальцем по папке. – Здесь мои расчёты, которые предполагают кратное увеличение помощи Компании в ближайшие недели. Ознакомься и поддержи меня на сегодняшней вечерней встрече с Абедалофом. Времени мало, поставки должны начаться как можно скорее.

– Иначе?

– Иначе нам с тобой придется уносить с Кардонии ноги, а Махим снова станет консулом.

Кучирг поморщился, демонстрируя своё отношение к нарисованной перспективе, однако последнее заявление вызвало у него скепсис:

– Махим уже никем не станет, ты же слышал.

– И об этом я тоже хотел с тобой поговорить, – в тон консулу сказал генерал.

– Да?

Селтих помолчал, пристально глядя на собеседника, после чего негромко, но очень твёрдо произнёс:

– Мне не нравится предложение Арбедалочика.

– Не хочешь убивать Махима? – удивился Кучирг.

Удивился настолько, что даже голос повысил, забыв о том, что некоторые вещи требуется обсуждать полушёпотом. Даже в собственном кабинете. Особенно – в собственном кабинете.

– Я хочу убить Махима, – не стал отрицать генерал. – Но меня не устраивает банальное покушение в поезде, потому что в нём легко обвинить нас.

– Абедалоф сказал, что доказательства вины ушерцев будут несокрушимыми.

– Оголтелые сторонники, которых у Махима полным-полно, не поверят никаким доказательствам. А «несокрушимых» не будет, потому что Арбедалочик собирается держать нас этим убийством в узде. Не сомневаюсь, что он сам запустит альтернативную версию покушения, чтобы сделать нас более послушными.

– Вот уж не ожидал, что ты параноик.

– Я, может, и параноик. – Селтих снял с плеча несуществующую пылинку. – Но Абедалоф – галанит. Доверять ему – верх идиотизма.

Кучирг качнул головой, безмолвно признавая правоту генерала, и тихо осведомился:

– Что предлагаешь?

– Нужно взорвать какой-нибудь мост, а с ним – поезд. В этом случае ни у кого не останется сомнений в том, что это ушерская акция: нам терять переправу нет никакого резона.

– Ты рехнулся? – Консул завопил ещё до того, как Селтих закончил. – Взорвать поезд? Убинурский скорый? Ты понимаешь, о чем говоришь?!

Но Ере остался спокоен:

– Повторяю: только в этом случае нас никто не заподозрит, у Арбедалочика не появится лишнего рычага влияния, а взбешённые ушерским зверством сторонники Махима сплотятся вокруг нас. Со всех сторон плюсы.

«А цена – один взорванный поезд. Сотни жизней. Сотни беззащитных гражданских».

Осознать тяжесть этого преступления консул не мог. Не укладывалось у него в голове, что можно вот так легко и непринуждённо приговорить к смерти такое количество невинных людей. А в следующий миг Кучирг подумал, что это хорошо: не понимаешь, что натворил, – не терзаешься. А ещё лучше – не помнить, что натворил, забыть и спать спокойно.

Подумал и угрюмо спросил:

– Получится свалить на волосатиков?

– Да, – убеждённо ответил командующий.

– Кто будет исполнителем?

– Команда саперов с Менсалы, опытные ребята, которые учат нашу деревенщину пользоваться галанитским оружием. Они всё сделают без лишних вопросов.

– Без вопросов?

– Менсалийцам всё равно, кого убивать, – объяснил военный. – Получив деньги, они пустят под откос поезд, а завтра уже забудут об этом.

«Похоже, забыть – самый распространённый способ спать спокойно».

Однако использование ненадёжных менсалийцев вызывало у Кучирга определённые сомнения.

– Кто их уберёт?

– Ты растёшь на глазах, – с весёлым уважением произнёс Ере. – В Департаменте секретных исследований служить не доводилось?

– В последнее время я тесно общался с галанитами.

– Это многое объясняет, – вновь рассмеялся Селтих. И серьёзно продолжил: – С исполнителями разберутся настоящие патриоты, которых мы используем втёмную. Они нагрянут после того, как всё случится, и расквитаются с гадами.

– Осечки не будет?

– Осечки случаются у всех, – нравоучительно ответил Ере. – Но если менсалийцы отобьются и смоются, наши патриоты всё равно доложат, что бились с ушерскими диверсантами.

* * *

Дворец.

Массивное здание с портиком, стоящее на главной площади Унигарта, нельзя было назвать никак иначе. Широкая лестница в восемьдесят ступенек, толстые колонны асханского мрамора, специально привезённого с далёких островов, окна в три этажа, скульптуры в нишах – внешняя отделка производила впечатление, а великолепие внутреннего убранства поражало воображение простых кардонийцев. Штучный паркет, резная мебель из редких пород дерева, картины в золочёных рамах, главную из которых – «Подписание договора Конфедерации» – создал знаменитый на весь Герметикон Эмиль Рафал.

Здание задумывалось как дворец, строилось как дворец, и стало им – Дворцом Конфедерации, символом единства и мощи Кардонии, символом мира. Символом того, чего больше нет.

Половинки Конфедерации вели меж собой беспощадную войну, но на названии Дворца это никак не отразилось. Более того, Винчер Дагомаро, консул Ушера, официально заявил, что обязательно возродит Конфедерацию, которую предали приотские заговорщики, и после войны всё пойдёт по-прежнему. Впрочем, в Линегарте не уставали повторять, что именно ушерские агрессоры похоронили единство Кардонии.

– Бои на севере почти не ведутся, мелкие стычки не в счёт, – произнёс адмирал Даркадо, ведя указкой по висящей на стене карте. – Наступать там практически невозможно, землеройки об этом знают и не беспокоятся.

– А жаль, – вздохнул Дагомаро.

– Против географии не пойдёшь, – усмехнулся Тиурмачин.

Захватив сферопорт, ушерцы переписали предназначение основных зданий: Совет Унигартских Общин был занят штабом адмирала Даркадо, а во Дворце Конфедерации разместилась канцелярия консула, и именно в его кабинете проходило неофициальное совещание: Винчер Дагомаро и командующий эрсийским контингентом маршал Гектор Тиурмачин внимательно слушали начальника ушерского Генштаба.