Правила чужой игры [= Даром только смерть ] - Алексей Фомичев Страница 12

«Дорич устроил, – думал я, глядя на проносящиеся мимо дома. – Это после разговора. Сам Лабедин не поставил бы. Я у него не на лучшем счету. А после боя и вовсе в опале – как же кто‑то вперед него отличился…»

Неожиданное повышение застало меня врасплох, и я не знал, как реагировать на него. Стоило ли взваливать на себя такое дело? Впрочем… хуже не будет. Не должно быть…

Начальнику станции обер‑официалу Уверану. Руководством Управления было принято решение воздержаться от активной деятельности впредь до особого распоряжения. Выходить за пределы охраняемого периметра запрещено. Все работы, связанные с пребыванием за пределами Ущелья, прекратить, связи и контакты законсервировать.

Вам лично необходимо в срочном порядке прибыть в управление для доклада руководству. Обязанности начальника станции будет исполнять ваш заместитель официал Лоберо Ваэн.

Куратор третьего направления Свард.

5.07.95

…Ваэн вернул форменный бланк Уверану, спокойно заметил:

– Они готовы закрыть станцию. Видимо, опасаются вторжения противника.

– Не думаю. Здесь что‑то другое.

– Ничего. – На малоподвижном лице заместителя возникла легкая улыбка. – И быть ничего не может. Кроме догадок, версий и идей, есть только их страхи перед неведомым. Его‑то они и боятся.

Уверан хмыкнул, бросил бланк в утилизатор, взглянул на хронометр. До отправления домой пять минут.

– Меньше всего к нашим начальникам подходит слово «боятся». Точнее сказать – опасаются. И я вполне разделяю их опасения. Но считаю, что прятать головы в песок нет причин. Попробую убедить их в этом.

– Только не слишком усердствуй. Не то я сяду в твое кресло надолго.

– И не надейся… Такого подарка я не сделаю даже к твоему дню рождения.

Он хлопнул заместителя по плечу, подхватил маленькую сумку и вышел из кабинета. Ваэн посмотрел ему вслед, обошел стол и сел в кресло. Легонько покачиваясь в уютном коконе, он задумчиво смотрел на противоположную стену с огромным экраном посредине. Но глаза не видели ни унылого пейзажа Ущелья, который показывал видеовизор, ни строчек информации о снимаемых датчиками параметрах местности.

Мысленно он улетел за пределы станции, туда, на простор Зоны, где в этот момент, возможно, происходило что‑то, от чего зависело будущее всей экспедиции…

Первую ночь в своей квартире я провел в бессоннице, разбирая завал из старых газет и журналов, сваленных на антресолях шкафов. Работу затрудняли тонны пыли, накопившиеся за пять лет. Ближе к трем ночи я сидел с красными глазами и раздраженной от постоянного чихания носоглоткой. Простой перенос макулатуры перетек в просмотр периодики. Прежде чем бросить газету или журнал в кипу, я успевал просмотреть хотя бы передовицы и перечень содержания. И к концу работы накопил неплохой багаж информации, которой, как известно, много никогда не бывает.

…Моей квартиру можно назвать условно, покупать ее я не стал, хотя денег хватило бы. После небольшого поиска отыскал вариант съема жилья и спустя сутки перетащил сюда две сумки вещей – все наличное имущество.

Хозяйка, пожилая дама лет шестидесяти, обрадованная тем, что у нее будет жить сотрудник полиции, скороговоркой протараторила условия, упомянула о пятилетней незанятости квартиры, забрала задаток, положила на стол ключи и была такова.

Две комнаты, огромная кухня, отдельная ванная, туалет, две небольшие комнатки для одежды и обуви, лоджия – для одного даже много. И очень дешево. В месяц тридцать рублей плюс доплата за электричество и междугородный телефон. Спрос на жилье в Валдане крайне мал, цены драть некому.

Обзаводиться собственным жильем я посчитал излишним. Нет смысла привязывать себя к недвижимости и тратить деньги, хотя за такую квартиру здесь отдавали не больше шести тысяч рублей. А у меня только оклад восемьсот. Да надбавки за особые условия, за участие в боевых действиях, за выслугу, за звание, за специальность… В сумме выходило около полутора штук. Притом что цены в Ругии были немногим выше уровня советских времен, а средняя зарплата подходила к полутора тысячам. Ведущий инженер крупного предприятия получал около четырех тысяч, бизнесмен средней руки имел доход до десяти, крупный предприниматель – от ста. Сорокалетний опыт капитализма, построенного под строгим государственным контролем без политического надрыва и истерии, дал результат, о котором у нас нельзя было даже мечтать…

Старый «Sony» показывал новый боевик со знаменитыми актерами, массой перестрелок и любовных сцен. Под аккомпанемент стрельбы и чувственных признаний я быстро позавтракал, отскоблил скулы от двухдневной щетины, нырнул в необъятных размеров ванну и через десять минут досуха растерся махровым полотенцем. Спустя еще десять минут стоял перед большим зеркалом в прихожей, внимательно разглядывая отражение и прикидывая, видна ли кобура под рубашкой навыпуск. В оперативной кобуре коричневого цвета плотно сидел малогабаритный «макаров‑курц» – новое изделие оружейников. Он был меньше своего прообраза, имел магазин на шесть патронов и отлично подходил для скрытого ношения. Для скоротечного уличного боя вполне достаточно – с пяти метров даже из этого коротышки трудно промахнуться. Конечно, против автомата и пистолет‑пулемета он не потянет, но кто будет устраивать пальбу в центре нашпигованного полицейскими города? А так, под случайную стычку, вполне хватит и семи (седьмой в стволе) патронов.

…Единственный вид транспорта в городе, кроме такси, – автобус. Старые «корусты» обслуживали несколько маршрутов, развозя немногочисленных пассажиров. Я проехал несколько остановок, разглядывая в окно прохожих и дома, сошел у центральной площади и медленно пошел вдоль улицы, толком не зная, куда иду.

Народу на улицах было немного, хотя миновал полдень выходного дня. И совсем не видно боевиков. Те и раньше не жаловали центральные улицы, а после последней схватки и вовсе исчезли. В крайнем случае ходили в более‑менее пристойном виде. Разгром большого отряда вызвал шок не только в Зоне, но и в Ругии – никто уже не верил, что власти способны противостоять бандитам.

Я свернул на узкую улочку и пошел дворами, гадая, куда выведет тропка. Пешая прогулка по улицам необходима – надо знать город и уметь в нем ориентироваться.

Медленно шествуя мимо домов и глядя по сторонам, я миновал два перекрестка, а под конец забрел в тупик и вышел на Ладейную – длинную улицу, идущую почти через полгорода. И сразу попал под палящие лучи солнца. В июле температура воздуха на полуострове днем не опускается ниже тридцати в тени, а иногда зашкаливает за сорок пять. Прогулка по улице, где дома отстоят от дороги метров на тридцать и не дают возможности идти в их тени, – дело рисковое. Можно заработать тепловой удар.

Благо на каждом повороте стояли автоматы с газировкой – архаизм, давно забытый у нас. Я наменял мелочи и теперь останавливался возле автоматов, опрокидывая стакан ледяной шипучки.

Отойдя от центра на порядочное расстояние и почувствовав, что легкая рубашка промокла насквозь, решил зайти в первый встречный бар. Первый встречный попал на глаза минуты через две. Небольшая пристройка к семиэтажному зданию. Большие стекла, белая дверь и аккуратная вывеска.