Распутья. Добрые соседи - Оксана Панкеева Страница 12

А тебе не приходило в голову, что обо всем этом я за свою жизнь наговорился с Дэном, причем так наговорился, что меня от этих разговоров уже тошнит?

— Настолько, что твой бедный друг даже заговаривать об этом не решается?

— Это он тебе сказал? Или ты сам придумал?

— Если он действительно мог сказать что-то подобное, значит, я не «придумал», а «угадал».

— Да ни хрена ты не угадал! Мы перестали об этом говорить просто потому, что отпала необходимость. Вот когда я в лавочку устроился и все вроде устаканилось, так и перестали. А тут ты вдруг решил меня жизни поучить. Может, хватит ерундой заниматься да вернемся в дом? Ты уже находился, как я вижу.

— А ты как себя чувствуешь? В силах еще немного погулять или тоже вернешься?

— А чего я один буду, как дурак, вокруг дома слоняться?

— Я хотел попросить тебя прогуляться с Тиной. Или каким-то иным способом ее занять, чтобы беседа с Ольгой, которую я запланировал на ближайшие пару часов, прошла в должном уединении. Откладывать ее дальше нельзя, а Тина вдруг приехала как раз сейчас.

— Пару часов? Ты припух, что ли? Что я буду делать все это время? Ходить кругами в почтительном молчании?

— Зачем? Просто поговори с ней.

— О чем? О жизни на Каппе? Говорить-то придется мне, она почти все время молчит! И врать придется через слово, а я не могу ей врать!

— Скажи ей правду. Элмару ведь сказал, и ничего, мир не рухнул. Тебе так трудно оказать даме небольшую любезность?

— А ее ты спросил? Или сейчас тоже попросишь в качестве «небольшой любезности» выгулять и развлечь увечного воина? Чтобы мы надоедали друг дружке, а не тебе?

— Не говори глупостей. Ты чем-то привлек ее внимание, это еще в прошлый раз было заметно. А в последнее время она настолько утратила интерес к жизни, что я готов хвататься за любую, даже самую призрачную ниточку, способную вернуть мою бедную кузину в мир живых. И если это будешь ты, то демоны с ним со всем, пусть будешь ты. Ты хотя бы живой и отвечаешь, когда к тебе обращаются.

Хотя все это здорово смахивало на уже знакомые манипуляции, при помощи которых ему в свое время всучили Матрену, отказаться Витька не смог. Может быть, потому, что впервые за всю прогулку услышал в обычно спокойном и размеренном голосе собеседника искреннюю боль и горечь.

До крыльца его величество едва дополз — видно, перестарался с гулянием на первый раз. Или просто увлекся разговором, как с ним это обычно бывает. Скорей всего, второе, потому что взъерошенный и сердитый дядя Витя выглядел примерно как Диего после очередных «десяти минут», затянувшихся на три-четыре часа.

Наскоро обменявшись приветствиями, король, вдруг понес совершенно несуразную чушь о лесных ягодах, птичках и ежиках, непостижимым способом привязав все это к дальней беседке и не менее дальним лесным краям, где прошло дяди-Витино детство, сделал вывод, что непременно и вот прямо сейчас же надо гостю все это показать, но сам он уже не в силах ходить, а Ольга к тому же не знает где, и не будет ли так любезна дорогая кузина…

И так ловко он заморочил всем головы, что Ольга опомнилась, только глядя в спины удаляющимся гостям, а сами они, судя по всему, спохватятся не раньше, чем добредут до упомянутой беседки.

— Ваше величество! — укоризненно заметила она, провожая взглядом смущенного дяденьку и его печальную спутницу. — Вы что, у цыган уроки брали? Еще немного, и я бы полезла за кошельком, хоть у меня его и нет! Если вам надо спровадить лишние уши, неужели нельзя просто объяснить?

Король не то улыбнулся, не то поморщился и опустился в кресло, вытянув больную ногу.

— Дело не в лишних ушах. Я хотел, чтобы они пообщались между собой наедине. Может, Тина хоть немного отвлечется, ее так редко что-то интересует… Но не мог же я сказать им об этом прямо. Пришлось воспользоваться известным мошенническим приемом. Полагаешь, у меня бы и с кошельками получилось? Может, стоит попробовать?

— Вы еще в сводничестве себя попробуйте, — посоветовала Ольга.

— О нет, с этим точно не получится. Тут надо особое чутье иметь, вот как у Кантора, например, или у мэтра Максимильяно. Кантор тебе ничего не говорил на эту тему? Я имею в виду, о Тине.

— Ваше величество, кажется, вы опять заритесь на мой кошелек, которого нет. Вы же сами просили их обоих пообщаться с вашей кузиной, и, помнится, оба вам честно отчитались о результатах.

— Нет, я не об их успехах, вернее, отсутствии оных. Мне показалось, что наш гость чем-то заинтересовал Тину, и я хотел уточнить, правда это или мне все же показалось. Я, честно говоря, боюсь надеяться… И за нее боюсь. Она же целыми днями может сидеть и мысленно разговаривать с покойным супругом. Разве это нормально? Она даже сквозь Кантора смотрит, как будто он стеклянный!

— Ага, он так и сказал, — согласилась Ольга. Но в вашем вопросе он ничем не поможет, чтобы Диего что-то почуял, это должно быть нечто более конкретное, чем интерес. Вы просто подождите.

Шеллар тихо вздохнул и достал из кармана трубку, кисет и спички.

— Сомневаюсь, что дело зайдет дальше рассказа об иных мирах, но надеюсь, что он ее хотя бы отвлечет. Мне, например, всегда было интересно слушать рассказы переселенцев.

— О да, я помню, — невольно улыбнулась Ольга.

— Да, прекрасные были времена. Впрочем, нам ничто не мешает иногда к ним возвращаться. Ты родишь, я поправлюсь, Элмар победит всех врагов и вернется, Жак с радостью избавится от ежедневной работы и опять примется бездельничать… С Кантором и так все в порядке в кои-то веки. Мы соберемся как прежде, рассядемся в столовой Элмара, будем пить и болтать о всяческих приятностях, словно и не было ничего этого… Прости, я что-то не то сказал? Что с твоим лицом?

Ольга едва удержалась, чтобы еще и губу не прикусить для полного признания, насколько жутко ей сейчас слышать мечтательные прогнозы его величества, когда перед глазами все та же сцена из повторяющегося сна… Увы, заемный магический дар при всей его полезности ничем не мог помочь, когда надо просто удержать лицо…

— Я боюсь, — почти честно ответила она. — Вот вы говорите, как все будет здорово, а мне страшно… Может, я просто с вашей кузиной пообщалась не вовремя или просто такая впечатлительная стала из-за беременности…

— За кого именно? — Лирическая мечтательность его величества мгновенно исчезла, сменившись знакомой острой серьезностью. — Если тебе что-то приходит в голову, это может быть неспроста, и лучше об этом сказать сразу. Ты не владеешь своим даром и можешь не придать значения действительно важным предчувствиям, поэтому лучше разобраться. Так о ком ты подумала в тот момент, когда я предавался мечтаниям? Кого недоставало в той счастливой картине будущего, что я пытался нарисовать?

Ольга глубоко вдохнула, словно перед долгой речью, и почти шепотом выдохнула:

— Вас.