Страга Севера - Сергей Алексеев Страница 12

— Ничего не понимаю, — признался Русинов. — Я далёк от музыки…

— Музыка здесь ни при чём, — заявил пчеловод. — Нет такого композитора ни в Венгрии, ни на Гавайях. И виллы «близ столицы» нет… Прошу заметить: ни одна зарубежная газета не опубликовала этой информации. Зато есть другая, он бросил через стол газету на арабском языке с карандашной пометкой возле короткого столбца. — Читай!

— Не владею, — Русинов вернул газету.

— Тогда послушай! — Старик надел очки. — «30 июля поздним вечером полиция Эль-Харга — города на юге Египта — в мусорном баке обнаружила труп гражданина Ливии Карамчанда Зелвы, задушенного с помощью нейлоновой гитарной струны. Полиция считает…» — Он вдруг откинул газету. — Что считает полиция — полный абсурд… Зелву убили сразу же после исчезновения Джонована Фрича. Правда, вместе с ним, точно таким же способом, погибло ещё шесть человек в разных частях света. Эти семеро не имели никакого отношения к делу. Изгои били по площадям… В кабинете магистра найден любопытный прибор, подключённый к радиотелефону. Каждые восемь часов он прикладывал руку к табло с индикатором, и в эфире не было никакой тревоги. И когда Фрич не вернулся в офис, через шестнадцать часов его радиотелефон автоматически связался с абонентом в Будапеште и три минуты передавал звучание гавайской гитары. А наутро газеты вышли с рекламой концерта композитора Зелвы… Мы только что пережили гибель дочери и внука Мохандаса Ганди, только что заделали эту брешь… А тут новая пробоина! Теперь они ждут наших ответных действий и, возможно, избирают новых заложников. Где гарантия от случайности?

Русинов тихо шалел, слушая озабоченного Петра Григорьевича. Тот молча выпил полный стакан медовухи, придвинул к гостю блюдо с фаршированными яйцами и тонко нарезанной ветчиной.

— Ешь! Ты должен есть и спать. Тебе скоро потребуется много сил. Пока это для тебя основная задача.

Машинально, одно за другим, Русинов съел несколько яиц и ощутил ком в желудке: ссохшийся, он не принимал пищи. Пётр Григорьевич заметил это и подал фужер с янтарной медовухой.

— Пей, Мамонт! Сейчас пройдёт. Пей и ешь!

В сознании тоже образовался ком путаных мыслей, вопросов и догадок, а пчеловод между тем продолжал наращивать его ещё больше:

— Кощеи пытаются создать иллюзию, будто они получают какую-то информацию непосредственно отсюда. Поэтому и поторопились с сообщением о струнных инструментах Зелвы. Они уже не одно столетие намекают, что в среде гоев есть их человек. В шестнадцатом веке они создали Нострадамуса с его прогнозами и объявили его чуть ли не Вещим Гоем. В конце прошлого сфабриковали новую подделку и выдали её уже в нашем веке под видом «учения» Рериха. Наблюдать за их потугами забавно, особенно сейчас, когда изгои сами начинают верить в истинность собственного творчества и насилуют компьютерные системы. — Пётр Григорьевич вздохнул и, как бы опомнившись, начал снова угощать: — Ну-ка, ешь, вот салат, Ольга приготовила… Тебе сейчас надо лёгкую пищу. Потом пельмени подам…

Упоминание об Ольге не возбудило аппетита…

— Конечно, на компьютере можно кое-что рассчитать, смоделировать, — продолжал пчеловод. — Но, к счастью, всё будет «липа», правдоподобие, стрельба по площадям. На этой машине Пашу Зайцева не вычислишь. А Паша купил «стингер» и завалил магистра…

Русинов хотел напомнить, что в вертолёте вместе с этим магистром был ещё Иван Сергеевич Афанасьев, однако Пётр Григорьевич заговорил жестоко и отрывисто:

— Мы долго молчали! Теперь следует резко менять тактику. Придётся отомстить сразу за всех! За Зелву! За шестерых безвинных со струнами на шеях! За Страгу Севера! Если бы я был Стратигом, кощеи бы уже трепетали от страха! Я бы не стал обстреливать площади. Я бы вёл огонь чистый, снайперский. Мне бы хватило недели, чтобы выщелкать всех кощеев в России!..

— Кто он — Стратиг? — спросил Русинов.

— Он Стратиг, — подумав, ответил старик. — Никто ему не может указать, разве что Атенон… Но Владыка почему-то щадит его и редко вмешивается в дела земные, хотя всё время ходит по земле и носит свет Полудня… Да, и потому стратегия будет совсем иная. Стратиг против всякого террора, против всякой логики. Может, потому кощеи не могут вычислить его существование на компьютере. Его ведь нет! Есть просто музей забытых вещей… А всё-таки Паша Зайцев молодец! Его тоже не просчитаешь, и он неуязвим для кощеев, как Стратиг…

— Что же ждёт меня? — спросил Русинов, ощущая, как от медовухи отнимаются ноги. — К чему готовиться?

— Сейчас на тризне и решится твоя судьба, — заявил Пётр Григорьевич. — Откровенно сказать, не знаю, потому что я всего-навсего Драга. Живу на пути, встречаю людей, провожаю гоев, развлекаю очарованных странников… Жди, вернётся Валькирия. А могут прислать и Дару, которая сообщит тебе решение. Не спеши, Мамонт! У тебя впереди длинная дорога, успеешь ещё и многое познать, и многое увидеть. Ты счастлив, потому что избран Валькирией, Хотя судьба твоя всё равно в руках Стратига.

— Почему же ты доверяешь мне тайны, если со мной ничего не решено?

— В любом случае ты уже никогда не вернёшься к изгоям. Страга указал тебе путь к Весте.

— Значит, в худшем — меня лишат разума. И будет мне путь в психушку.

— Правильно, — одобрил старик. — Всегда готовься к худшему, и всё, что принесёт тебе Валькирия, будет приятным сюрпризом. Но безумство — не самое страшное. С точки зрения изгоев, ты уже лишился ума. Представь себе, ты возвращаешься в мир и заявляешь, что был в пещерах и видел то, чего не может быть в представлении изгоев… И странником отправят — не так уж плохо. Будешь идти, идти куда глаза глядят, только зачем и ради чего, знать не будешь. Но если тебя лишат пути — вот это тяжкое наказание. Лучше умереть, чем жить беспутным.

— Что это значит?

— Удел блуждающей кометы. — Пётр Григорьевич, несмотря на выпитую медовуху, проворно вскочил и бросился к окну. — Ну вот, кого-то ещё несёт…

На улице послышался гул машины. Пчеловод набросил длиннополый дождевик и вышел из дома. Русинов же, едва передвигаясь, подобрался к боковому окну, так как парализованные медовухой ноги не слушались.

Возле чёрного, роскошного «БМВ» стояла женщина — последняя любовь Ивана Сергеевича, «постельная разведка» шведской стороны фирмы «Валькирия».