Одна в двух мирах - Ирина Ваганова Страница 12

— Уже послезавтра будет поздно, — очередной раз вздохнул Элих.

— Нельзя отменить казнь или хотя бы отложить?

— Правительница желает покончить с этим, пока во дворце не появились кандидаты на отбор.

Ах да! Еще этот отбор! Мать говорила, что женихи в пути, — вспомнила Юля.

— Мне бы с ней побеседовать, — она снова взглянула на Элиха.

— Передам вашу просьбу. Но не раньше вечера, думаю. Апол показывает ей поля с экзотическими фруктами. — Он с улыбкой посмотрел на Юлины шаровары:

— Вы тоже собирались на верховую прогулку?

— С чего ты взял?

— Костюм…

— А что? Можно покататься на лошадях? — заинтересовалась девушка.

Тут Элих не сумел скрыть удивления:

— На лошадях? Зачем же. Для этого в Росистых лугах используют фитров. — Заметив, как удивлена Юля, он предположил: — Этого тоже не помните?

Она отрицательно покачала головой, пытаясь вообразить, как именно можно использовать невидимое существо для верховых прогулок.

— Я бы хотела попробовать…

— Кто будет вас сопровождать?

Юля ни с кем кроме Элиха, Зерге и фрейлин не успела познакомиться. Она пожала плечами:

— Обязательно нужна компания?

— Несомненно. Шелда — любительница полетать. Ветти тоже не откажется. Я, если не возражаете, готов составить компанию.

— Отлично! Когда?

— У меня есть одно поручение. Через полчаса освобожусь.

На том и разошлись. Элих отправился по делам, Юля помчалась к себе, предвкушая необычное приключение. Наконец-то она полетает! И не в карете, как в прошлый раз, а оседлав ветер!

Представление о «скачках» на фитре оказалось ошибочным. Выйдя вместе со спутницами на площадку у ворот, Юля увидела три паланкина, парящие в полуметре над землей. Шелда заняла серебристый, Ветти села в бирюзовый, для Юли предназначался золотой. Пришлось залезать туда. Обитое бархатом кресло было мягким, шатер над головой довольно высоким, окна — широкими, позволяющими обозревать все вокруг, большая часть пола — прозрачной, и сейчас сквозь него виднелась брусчатка. Прогулка обещала быть комфортной, но Юля разочаровалась. Не того она хотела. Особенно досадно ей стало, когда подъехал на своем фитре Элих. Парень уселся на коврик, будто наброшенный на невидимого пони.

— Как этим управлять? — шепотом спросила Юля служанку, та заботливо укутывала ноги госпожи шерстяным пледом. Тутти вскинула брови, но припомнив, что у Ясной зари проблемы с головой, объяснила:

— Фитры слышат. Вам достаточно приказать, чтобы он следовал за Элихом.

— Следуй за Элихом, — прошептала Юля в пол, когда служанка отошла.

Кавалькада взмыла на высоту около пятидесяти метров. Летели со скоростью велосипеда. Это позволяло все хорошенько рассмотреть. Вокруг — осеннее серое небо, внизу — полупрозрачные перелески, сжатые поля, блестящая гладь реки, дорога с ползущими по ним путниками. Неспешное путешествие напомнило, как они с подругами катались на воздушном шаре. От охватившего ее восторга, Юлька тогда до хрипоты орала песни. Вот и сейчас затянула полюбившуюся: «Полет» группы «Браво»

— … Здесь над облаками

Сердце больше не болит.

Здесь теряют смысл все слова.

Сквозь циклоны, грозы

Сквозь сомненья и мечты.

В поисках неслыханных чудес…

На этот раз никто не подпевал, но Юле казалось, что паланкин покачивается в такт песне:

— …Рано утром взять свой курс

В созвездие весов,

Рассекая вакуум как пирог.

Пугать метеориты

Словно стаи диких псов,

Световой преодолев порог…

Замолчала певунья, лишь обомлев от вида буйствующей зелени, открывшегося за очередным холмом.

— Что это? Почему здесь лето? — спросила она вслух, ощущая тепло дыхания встречного ветерка, несущего сладкие ароматы бананов, ананасов, персиков, и удивляясь глянцевому блеску листвы.

— Владения Тиннета Апола, — прозвучало у нее в голове.

Что это за способ связи? Юля беспомощно оглядывалась в поисках абонента. Голос, напоминавший жужжание шмеля, не походил ни на один из слышимых ей раньше. Нерешаемая задачка отняла силы. Всю оставшуюся дорогу путешественница сидела, понурившись, разглядывала свои перебиравшие бахрому пледа пальцы и переживала за Дину. Вернее, за Диин — вариант подруги в ином мире. Юля впервые усомнилась, что видит сон. Что если это параллельный мир? Восстанавливая в памяти обрывки разговоров, замечания, сделанные матерью и колдуном, она готова была допустить, что ошибалась. Пока она спала у себя, ее призвали сюда, проведя незаконный обряд. Что-то вроде этого.

— Так это или нет, моя это Динка или подруга дезертирши Юллы, а спасать ее надо! — прошептала она, комкая край пледа.

— Надо! Надо спасать! — снова зашелестело в голове.

Юля усмехнулась: «Либо у меня раздвоение личности, и я разговариваю сама с собой, либо Юлла пытается до меня достучаться».

Как только золотой паланкин снизился и завис над площадью, Юлька выбралась и побежала к Элиху, спрыгнувшему со своего ковра. Секретарь обернулся на звук шагов, растерянно заморгал и согнулся в полупоклоне:

— Вы довольны прогулкой, Ясная заря?

Девушка, не ответив, махнула фрейлинам, чтобы уходили. Те слаженно присели в реверансе и, поминутно оглядываясь, неторопливо двинулись к дверям.

— У меня к тебе дело, Элих, — заговорщицким тоном сообщила Юля.

Парень знаком показал слугам, чтобы те забрали его фитра вместе с остальными и замер, ожидая продолжения разговора.

Переплетя пальцы и прижав руки к груди, Юля жалобно спросила:

— Поможешь мне вызволить Диин из темницы?

— Я готов. Но как?

— Есть план. — Она тронула локоть Элиха, но сразу убрала руку, увидев, как густо покраснел парень. — Сейчас мы пойдем в башню. Скажешь стражнику, что правительница позволила Диин прогуляться. Мы спрячемся в кустах и обменяемся одеждой.

— К-к-кто обменяется одеждой?

— Какой непонятливый, — возмутилась Юля, — мы с подругой, конечно! Сложением мы похожи. Ну… почти похожи. Если замотать шалью голову, никто не разберет.

— Простите, Ясная заря! В толк не возьму. Зачем это нужно?

— Ты поможешь Дине сбежать, а я займу ее место в камере. — Изучив ошарашенное лицо Элиха, она пустилась в новые объяснения: — Завтра, когда соберутся казнить одну девушку, обнаружат вместо нее другую. Меня! Ну? Въезжаешь? Ясную зарю никто не станет убивать. Вот и все.

Элих вздохнул, улыбка тронула его губы, но глаза оставались печальными: