Мастер-арфист - Энн Маккефри Страница 12

* * *

Вот чего не предусмотрели ни Уошелл, ни мать Роби, так это того, с каким рвением малыш примется за учебу. Они никак не ожидали, что всего за несколько месяцев занятий с мастером Уошеллом Робинтон освоит игру на нескольких инструментах. Все, что касалось музыки, мальчик впитывал как губка. А вскоре мастер Оголли обучил его нотной грамоте, и маленький Роби принялся записывать свои первые простенькие мелодии.

Мерелан пришлось приложить невероятные усилия, чтобы уговорить мальчика сдерживать свое рвение, пока он находится дома. А Роби к тому же все норовил показать плоды своих трудов отцу, поскольку надеялся на похвалу.

— Но папа любит пешни. Он шам их пишет, — печально жаловался Роби. Несмотря на успехи в музыке и расширившийся словарный запас, мальчик все еще шепелявил.

— Конечно, милый, но все не так просто, — уговаривала Мерелан сына, хотя ее воротило с души от собственного лицемерия. — Он же слышит музыку целый день и занимается со всякими глупыми учениками…

— Ма, а я глупый?

— Нет, радость моя, ты совсем не глупый, но папа хочет отдохнуть, когда приходит домой…

— А я думал… — грустно сказал Роби.

— Окончание Оборота — очень важный праздник. Ты ведь знаешь, как много папа трудится над новым сочинением…

— Угу, — Роби вздохнул.

— Слышишь, как пахнет сладкими пирожками? — спросила Мерелан, радуясь возможности сменить тему.

Роби послушно принюхался, и опечаленное выражение на его мордашке сменилось широкой улыбкой.

— Ты думаешь… — с надеждой произнес он.

— Я думаю, проще всего сходить к Лорре и узнать, — сказала Мерелан, разворачивая сына к двери. — И не забудь попросить пирожков на нашу с папой долю.

* * *

Кьюбиса — наставница, обучавшая самых младших учеников из Форт-холда, а наряду с ними и детей из Дома арфистов и цеха целителей, — позволила Робинтону посещать свои уроки, когда ему не сравнялось и четырех Оборотов.

— Он превосходно подготовлен и просто рвется учиться, Мерелан, — сказала Кьюбиса. — Если б хоть половина моих учеников могла сравниться с Роби по уровню подготовки, я была бы счастлива. Я даю ему дополнительные задания, пока прочие бьются над основами.

Но однажды утром Кьюбиса привела всхлипывающего Робинтона к матери — за помощью и утешением. У мальчика был расквашен нос.

— Роби! — охнула Мерелан, прижимая к себе плачущего сына.

Кьюбиса тем временем намочила тряпочку — вытереть малышу лицо.

— Они его обижали! — всхлипнул Роби.

— Кто кого обижал? — переспросила Мерелан, обращаясь скорее к Кьюбисе, чем к сыну.

— Я так скажу: может, Роби еще маленький, но он не может пройти мимо тех, кому нужна помощь.

— Так кому же она была нужна? — спросила Мерелан, осторожно стирая кровь с лица Робинтона.

— Стражу порога, — пояснила Кьюбиса.

Мерелан удивленно застыла. Она начала понимать, что произошло, и почувствовала гордость за сына. Ученики иногда, забавы ради, совали в логово местного стража порога горящие тряпки или факелы, чтобы послушать, как вопит несчастный зверь: стражи порога были очень чувствительны к свету. А еще они бросали стражу всякую гадость, зная, что он ест все, до чего способен дотянуться. А Роби, видя подобные выходки, всегда бежал и звал кого-нибудь из взрослых.

— Так они снова принялись изводить бедное животное?

Роби всхлипнул и кивнул.

— Я хотел им помешать, но один меня стукнул.

— Это я вижу, — пробормотала Мерелан.

— Этим негодникам пора бы уже соображать, что они делают! — сердито воскликнула Кьюбиса. — Вот я сейчас схожу поговорю с их родителями!

Она погладила мальчика по голове.

— А в следующий раз не связывайся с большими мальчишками. Или попроси папу, чтобы научил тебя драться.

И, улыбнувшись на прощание, Кьюбиса ушла.

— Я сама могу поучить тебя драться, мой храбрый малыш, — сказала Мерелан, обнимая сына. Она знала, что самооборона вряд ли укладывается в представления Петирона о родительских обязанностях. — Мне частенько случалось поколачивать моих старших братьев.

— Тебе? — Роби уставился на мать, округлив глаза. Ему явно и в голову не приходило, что его мама кого-то била, а уж тем более — собственных старших братьев.

Вот так и получилось, что Мерелан преподала Роби первый урок рукопашного боя и показала ему, как надо уклоняться от ударов.

— Если ты не потеряешь голову во время драки, противнику будет куда труднее расквасить тебе нос.

* * *

С тех пор как Роби начал заниматься с Кьюбисой, Мерелан получила небольшую передышку: ведь все прочее время ей приходилось постоянно оставаться начеку, чтобы, в случае необходимости, вмешиваться в разговоры между сыном и мужем. Вынужденная постоянно хитрить, она очень нервничала. Но теперь она — и Кьюбиса — могла с чистой совестью сообщать об успехах Роби.

— И ты учишь все обучающие Баллады? — рассеянно поинтересовался однажды Петирон.

— Да, и могу показать.

Робинтону отчаянно хотелось угодить отцу, но почему-то никогда не удавалось, как он ни старался быть хорошим, послушным и вежливым, а главное — вести себя тихо.

Что-то в тоне сына привлекло внимание Петирона; он откинулся на спинку кресла и небрежным, высокомерным взмахом руки велел мальчику начинать.

Мерелан затаила дыхание. В голове у нее билась одна-единственная мысль: как же сделать, чтобы Петирон пока не заметил таланта сына?!

Роби набрал воздуха — правильно набрал, всей грудью, а не одними лишь верхушками легких, как частенько делают начинающие певцы, — и начал Балладу о Долге. На лице Петирона отразилось некоторое удивление: он явно не ожидал от мальчика безукоризненно верного исполнения. Он принялся постукивать по подлокотнику кресла, отбивая ритм. К тому моменту, как Роби допел, Петирон отчасти подрастерял свое высокомерие.

— Хорошо спето, Робинтон, — сказал он. — Но не забывай: одна песня — это еще не все. Тебе еще многому предстоит научиться. Существует множество Баллад, безукоризненных и в музыкальном, и в стихотворном отношении, и даже дети должны их знать. Продолжай в том же духе.

Робинтон просиял и повернулся к матери, взглянуть, довольна ли она.

Мерелан взъерошила волосы сына. Она едва удержалась, чтобы не всхлипнуть от облегчения.

— Ты и вправду замечательно спел, радость моя. Я тоже тобою горжусь, как и папа.

Она перевела взгляд на Петирона, ожидая, что муж хотя бы поддакнет ей, но тот уже снова взялся за проверку ученических партитур, позабыв и про супругу, и про сына.

Мерелан подбоченилась; она едва сдержалась, так хотелось ей накричать на Петирона за невнимание к родным. Ему что, больше сказать было нечего?! Он мог бы отметить, что малыш везде правильно выдержал высоту тона, что он правильно дышал, что у него действительно хороший голос! Но Мерелан сумела обуздать свой гнев. Она взяла Роби за руку; малыш недоуменно смотрел на родителей и никак не мог понять, что ж он сделал не так на этот раз и почему ему опять не удалось угодить папе.