Декан моего сердца - Екатерина Каблукова Страница 12

Адепты сновали повсюду, радостно окликая друг друга. В основном молодые люди, хотя я и заметила несколько девушек в зеленых мантиях кафедры зельеварения. Ношение формы было прописано уставом академии, и нарушители строго карались.

Черный цвет принадлежал теоретикам, алый — боевым магам, а белый — некромантам. Сейчас, смешавшись, адепты создавали причудливый калейдоскоп, от которого рябило в глазах.

Невольно проследив взглядом за их хаотичным перемещением, я едва не хлопнула себя рукой по лбу. Я забыла, что мне необходимо получить учительскую мантию.

Пришлось возвращаться к зданию академии. Кастелянша, невысокая даже для гномов особа, критически осмотрела меня, вздохнула и выдала нечто черное и достаточно пыльное.

— Вот. Держите.

— Что это? — я с опаской покосилась на серый от пыли сверток.

— Мантия, — фыркнула гномиха в свою бороду, заплетенную в множество косичек — именно так все остальные отличали особ женского пола. Гномы-мужчины разделяли свои бороды надвое и украшали специальными кольцами. — Что же еще?

— А… почему она такая пыльная? — поинтересовалась я, все еще не решаясь взять сверток в руки.

— Потому что лежала, — отрезала кастелянша. — У меня тут этой униформы… думаете, я с нее буду все лето пыль смахивать?

— Ну… — я прикусила язык, понимая, что если укажу этой гномихе, что забота об академической форме — её прямая обязанность, то наживу себе врагов в лице всего её клана. О злопамятности горных народов ходили легенды. — Думаю, у вас действительно слишком много обязанностей, а платят…

Это было еще одной ошибкой. Кастелянша расцвела и еще час сетовала на то, какая у нее маленькая зарплата. А вот у ректора… кстати, я в курсе, что он — дальний потомок повелителей севера? Нет, ах, да, я же южанка, хоть и симпатичная…

Потом она начала рассказывать про своих родственников, я несколько раз порывалась уйти, но гномиха проворно хватала меня за край юбки, вынуждая стоять.

Эти разглагольствования, как раз на беременности старшей тети, прервал какой-то адепт, тоже решивший получить униформу. Даже не поздоровавшись со мной, юноша бесцеремонно прервал кастеляншу, за что и получил в качестве мантии пыльный сверток, предназначавшийся изначально мне.

— Нет, ну посмотри! — адепт, наконец, обернулся ко мне, скользнул оценивающим взглядом по наряду, явно подсчитывая стоимость. По всей видимости, подсчет удовлетворил его, потому что юноша продолжил. — Как тебе нравится? Мало того, что мы вынуждены носить балахоны, так еще и эта грымза за лето не очистила их! Это прямое нарушение устава!

— По уставу очистка мантий производится от магических следов, а не от пыли, — сухо проинформировала я адепта.

Не то, чтобы мне хотелось защитить гномиху, но мне не понравилась ни то, как этот юноша смотрел, ни то, как обращался ко мне.

— Да ладно, — фыркнул он, ничуть не смутившись. — Можно подумать, кто-то читает устав!

— Что касается вас, молодой человек, то наверняка, вы даже букв не знаете, — фыркнула кастелянша. — Знаю я таких, умом не блещут, денег на столичную академию не хватает, вот и идут к нам, а у нас-то что, ректор он все стерпит, ему деньги нужны!

— Да кто ты такая, чтобы разговаривать со мной так? — грубо оборвал гномиху адепт.

Судя по его пунцовым щекам, кастелянша попала в точку. Мальчишка вновь обернулся ко мне:

— Идем, поговорим в более приятном месте!

Я слегка недоверчиво взглянула на него. Наглость потрясала.

— И с чего ты решил, что я обязательно должна пойти с тобой? — с интересом спросила я, сознательно переходя на «ты».

Наверняка, мои глаза заблестели. Всякий, кто знал меня, давно бы понял, что этот блеск не предвещает ничего хорошего и поостерегся бы. Но этот грубиян не знал, и потому лишь пожал плечами.

— Поверь, тебе лучше держаться меня! — самодовольно заявил он. — Уверяю, я имею вес в этой дыре…

— Неужели? — фыркнула я. — Не поверишь, но я тоже!

— Да? — адепт окинул меня еще одним презрительным взглядом. — И какой же, с учетом того, что ты — новенькая? Понимаешь, как я могу усложнить твою жизнь?

Я слегка наклонилась к парню и заговорщицки прошептала так, чтобы кастелянша тоже слышала:

— Я — твой новый преподаватель. Понимаешь, как я могу усложнить твою жизнь?

Вдоволь налюбовавшись ошарашенным выражением лица адепта, я вновь обернулась к кастелянше.

— Может быть, вы все-таки выдадите мне…

— Конечно, конечно, — засуетилась та. — Вы уж простите за недоразумение, магистр!

Порывшись в кладовке, она выдала мне абсолютно новую черную с золотым кантом мантию преподавателя. Адепт скрипнул зубами, получил в ответ два строгих взгляда и вышел, громко хлопнув дверью.

— Держите! — гордая собой гномиха выпятила свою бороду. — Помню еще его папашу… одного поля ягоды…

— Спасибо, — я расписалась в учетной книге, подхватила свою мантию и выпорхнула прочь.

Перчик ждал меня в комнате. На этот раз обошлось без котовредителства, и я испытала даже некую благодарность рыжему чудовищу.

— Еду принесут чуть позже, — сообщила я своему пушистому сожителю. — а сейчас давай-ка сделаем из тебя фамильяра.

Расценив мяуканье кота как согласие, я достала устав академии, выданный мне вместе с остальными документами, нашла соответствующий раздел и погрузилась в чтение. Через час я была уже не так оптимистична. Устав был составлен еще при основании учебного заведения.

Удивительно, но с тех пор в него ни разу не вносили поправок. Да что там, даже не адаптировали под изменившийся за столько столетий язык. Хотя… что ожидать от северян, так слепо цепляющихся за свои традиции?

— Ежели ведьма или оная магичка возжелает себе друга для утех душевных, то прежде чем вести его в покои свои, следует сперва проверить оного друга на предмет посторонних насекомых и власоедов, дабы фамильяров не было более одного! — прочитала я и повернулась к коту. — Скажи— ка, друг душевный, у тебя блохи есть?

Кот ответил мне возмущенным взглядом.

— Вот и хорошо, а то много фамильяров я не выдержу. Так, что там у нас дальше? Для признания фамильяром друга следует хорошенько омыть водицей животворящей, после накормить, и подать челобитную ректору для признания оного друга фамильяром. Какая прелесть! Перчик, идем мыться?

Последние слова я говорила уже в пустоту. Кот, почуяв неладное тут же испарился. Не было его и под кроватью. Я подозревала, что он опять нырнул в экспериментальный кофр, благо, что тот стоял раскрытым.

В мозгу мелькнула ехидная мысль захлопнуть кофр и сдать его в грузоперевозки, но я тут же устыдилась. В конце концов, Перчик был такой же жертвой обстоятельств, как и я. К тому же с котом было все-таки не так тоскливо. И потому я начала читать образец челобитной ректору.