Цена мечты - Надежда Федотова Страница 12

Маркиз отстраненно кивнул.

— Видишь? — ободренный этим, повернулся к супруге барон. И добавил, не подозревая, что повторяет давние слова Нейлара эль Хаарта:- Она в жизни не приближалась ни к одному дракону, а за места на курсе будет бороться не один десяток крепких, подготовленных юношей. Против них у Кассандры нет шансов! Не хочет никого слушать — пускай сама набьет себе шишек. Может, хотя бы тогда поймет, что мы были правы.

Баронесса, склонив голову, пригубила бренди. И спросила с легким беспокойством:

— А ты уверен, что у нее ничего не выйдет? Если даже тебе известно, как сложно попасть в Даккарай, то уж Кассандра и подавно должна об этом знать.

— Разумеется, она знает, — усмехнулся супруг. — И что? Брать для нее в аренду дракона я не намерен, а вступительные испытания грядут уже в августе. Не волнуйся, милая, мое вынужденное согласие ближе к драконам Кассандру не сделает… Однако ты едва сидишь, Инес, и не спала почти сутки, тебе лучше прилечь. Обещаю, твоего брата я тоже долго мучить не буду.

Он улыбнулся своей широкой, добродушной улыбкой, и баронесса улыбнулась в ответ. «Как же я сразу о деньгах не подумала? — удивлялась она самой себе, покидая кабинет. — Ну конечно! Все-таки, трезвый мужской взгляд иногда необходим» Инес Д’Элтара прикрыла за собой дверь, и мужчины остались одни.

Но стоило только легким шагам баронессы затихнуть в коридоре, как тишину нарушил негромкий смешок ее брата:

— Ловко, Руэйд. Или ты сам в это веришь?

Улыбка на лице зятя медленно погасла. Он обхватил голову своими могучими руками и уставился в стол.

— Хотел бы, — помолчав, глухо отозвался он. — Но, к сожалению, я не твоя сестра… Пусть я не стану платить за обучение Кассандры, но попечительский совет это может не остановить — так?

Маркиз снова кивнул.

— Дочь соляного барона, — криво усмехаясь, обронил он, — будет желанной ученицей в любой высшей школе!.. А кадеты приносят присягу и целиком переходят под контроль Даккарая. Тянуть из тебя деньги можно и по-другому.

Руэйд Д’Элтара не ответил. А его шурин, помолчав, взял оставленный баронессой бокал и одним глотком прикончил остатки бренди. Ему претило даже думать о том, что он собирался сказать и сделать, но… Это действительно был единственный выход. Ради семьи. Ради Кассандры.

— Завтра на параде будет присутствовать кое-кто из членов совета, — глухо сказал маркиз. — В том числе старший эль Виатор. Я с ним поговорю.

Барон медленно опустил руки, его широкое лицо вытянулось.

— Астор!..

— Она может туда поступить, Руэйд, — прервал зятя маркиз Д’Алваро. — И она сделает для этого все, уж поверь. Разве у нас есть выбор?

— Но… эль Виатор!

Смуглое лицо маркиза исказила гримаса. Он с громким стуком вернул пустой бокал на место:

— Да, я с удовольствием скормил бы эту падаль его же дракону! Но я наступлю себе на горло и попрошу Герхарда о том, чтобы он внес твою дочь в черный список. Кассандре не место в Даккарае, и это не тот случай, чтобы всерьез выбирать между ее будущим и собственной гордостью.

Руэйд, опустив глаза, надолго замолчал. Он слишком хорошо знал, что значили для маркиза слова «гордость» и «честь». Это едва ли не единственное, что у него вообще было! И Астор, последний из Д’Алваро, собирался бросить все это под ноги человеку, достойному только презрения? Барон заскрипел зубами. Он тоже был последним в роду, он глубоко уважал своего шурина и, да простят его боги, впервые в жизни он пожалел, что у него не одна дочь, а две.

— Для внесения в черный список нужны веские основания, — наконец выдавил из себя барон. — И общее решение попечительского совета. Эль Виатора могут поймать на нарушении правил школы. Это бессмысленная жертва, Астор, не нужно. Такой трус, как Герхард…

— Плюнет на правила только ради удовольствия тыкать меня в них носом до самой смерти, — криво усмехнулся шурин. — К тому же, как нынешний глава Даккарая, он почти не рискует. И уж поверь, найдет способ заткнуть рот остальным членам совета в случае чего! Впрочем, я не исключаю, что и на более вещественное вознаграждение эль Виатор намекнуть тоже может. Здесь от меня мало толку, но соль ведь всегда в цене?

— Астор…

— Я уже все решил, Руэйд, — маркиз Д’Алваро, отодвинув кресло, тяжело поднялся. — И мне нужно выспаться перед завтрашним парадом, чтобы не радовать Герхарда помимо прочего еще и своей бледной физиономией. О том, что я тебе сказал, Инес знать не надо. Сам понимаешь — она иногда не лучше Кассандры.

Не дожидаясь ответа, он коротко кивнул зятю и вышел. Барон остался один. Сгорбившись и опустив тяжелые, покрасневшие веки, Руэйд Д’Элтара медленно потер пальцами виски. Он чувствовал себя разбитым. И впервые — абсолютно беспомощным…

* * *

Зато его ближайший сосед этим утром проснулся полон сил и энергии. Впрочем, как и всегда: герцог эль Хаарт с молодости придерживался строгого распорядка дня, рано ложился и поднимался с рассветом, шумных выматывающих празднеств не приветствовал, вина не пил. Поэтому сейчас, в свои полные пятьдесят, мог похвастаться отменным здоровьем — барону Д’Элтарау, пожалуй, такое уже давно и не снилось.

Проснувшись с первыми лучами солнца, Кендал эль Хаарт потянулся до хруста в суставах и спустил ноги с кровати. Разлеживаться он не привык, да и должность магистра алхимии при дворе этого не позволяла. Герцог, откинув в сторону тонкое одеяло, поднялся. Мельком бросил взгляд на стенные часы — стрелки показывали половину шестого — и направился к туалетному столику. Там, под маленьким круглым зеркалом в простой оловянной оправе, стоял кувшин с водой. Склонившись над тазом, Кендал обхватил обеими руками глиняное горлышко и, подняв кувшин над головой, наклонил. Коротко стриженый затылок приятно обожгла холодная, упругая струя. Улыбнувшись, герцог закрыл глаза и принялся умываться. По шее и груди побежали стремительные водяные дорожки. Хорошо… Покончив с утренним туалетом и растершись полотенцем, он подошел к окну и раздвинул занавеси. Нарождающийся день обещал быть ясным. И жарким, подумал герцог, проведя ладонью по мокрым волосам, так что следует поторопиться. Магам не чуждо ничто человеческое, и упражняться, обливаясь потом, им тоже не доставляет удовольствия — то ли дело утренняя прохлада!.. Бросив еще один короткий взгляд на часы, его светлость стянул со спинки стула длинный серый балахон, нырнул в него головой и, подпоясавшись плетеным ремешком, покинул спальню.

Дом был тих. Слуги придут к семи, как раз есть час на занятие и минут десять на то, чтобы одеться к завтраку… Герцог, дойдя до середины коридора, остановился перед дверью в комнату старшего сына и постучал.

— Нейлар! — не дождавшись ответа, позвал он. — Поднимайся!

Изнутри послышались шорох и громкий судорожный зевок. Не иначе, как опять до полуночи за учебниками сидел, с неудовольствием подумал Кендал. Сыновнее рвение по части наук он всегда приветствовал, однако ночных бдений не одобрял.