Путешественница во времени. Грани настоящего - Анастасия Сычёва Страница 12

Говорить о науке мне не хотелось. Хватит, в университете я о ней наговорилась так, что на всю оставшуюся жизнь хватит. Родителей в своё время очень огорчала моя чётко обозначенная позиция – после магистратуры я не пойду в аспирантуру и писать кандидатскую не буду ни за что на свете.

Словно в ответ на эту мысль зазвонил мобильный телефон. Я уже успела завести машину, а теперь откинулась на спинку кресла и включила дворники. Те задвигались влево-вправо по лобовому стеклу, и по нему потекли ручейки воды.

Наручные часы показывали половину восьмого вечера. В Италии сейчас должно быть половина девятого. Родители, получается, только что вернулись домой.

И точно – звонила мама.

– Здравствуй, моя дорогая, – я улыбнулась, услышав её бодрый голос. В машине словно сразу стало теплее, несмотря на усиливающийся на улице дождь. – Ты дома?

– Скоро буду. Патрик нас только отпустил. Привет, мам.

– Ты снова работаешь на «Искателей»? С Патриком? – она сразу насторожилась. – Ты не говорила об этом…

К «Обществу», как и к Патрику, у родителей было своеобразное отношение. О мире сверхъестественного они узнали раньше меня. Лет десять назад Патрик занимался очередным исследованием, которое привело его на курс лекций по итальянскому Возрождению, который читал мой отец в Оксфорде. Познания Питера Эшфорда произвели тогда на Патрика самое благоприятное впечатление, и он предложил ему стать ещё одним Искателем. Но то ли перспектива изучать следы магии в нашем мире, существование которой научно не доказано, показалась отцу слишком малообещающей, то ли он просто не мог поверить в её существование, но отец отказался. На этом их с Патриком знакомство, по сути, закончилось, хотя они ещё не раз встречались на разных научных встречах и мероприятиях исторических обществ, вроде того, которое планировалось завтра. Я не знала точно, поверили ли мои родители в существование магии, но к Патрику они относились вполне уважительно – ну нравится человеку заниматься своей теорией, и ради бога. Но каждый раз, когда я выполняла какую-то работу для «Общества Искателей», они испытывали лёгкую опаску, и я не могла сказать, по какой именно причине – потому ли, что здесь оказывалось замешано сверхъестественное, или потому, что я работала на человека, который верил в магию и, следовательно, был… мягко говоря… несколько странным?

И это они ещё не знают, что я сегодня не только дома со словарём сидела. Тогда эмоций было бы ещё больше.

– Он только сегодня позвонил. Как у вас?

Мои родители оба были историками. Отец занимался Возрождением, мама – восемнадцатым веком. Оба были учёными в полном смысле этого слова, и даже когда мы с Теей были маленькими, вместо сказок они рассказывали нам множество теорий и исторических фактов. Возможно, они пытались и нас с сестрой увести в то же русло. Меня – с переменным успехом, поскольку мне была ближе филология, а сестра и вовсе пошла своим путём, выбрав профессию врача. Родители, хоть и не сразу, но смирились с нашим выбором, и во время семейных обедов они продолжали обсуждать, что всё-таки случилось с маленькими принцами в Тауэре в 1483-м году, куда исчезла библиотека Александра Македонского и существовал ли на самом деле Святой Грааль. В этом учебном семестре они были в Турине, где в университете мать читала лекции, а отец писал диссертацию. Мы регулярно созванивались, делились новостями, и они время от времени звали нас к себе.

Съездить к ним, что ли, и вправду в гости? При одной только мысли об Италии – тёплой, солнечной, с синеющим над головой небом, красными черепичными крышами, мощёными улочками, апельсиновыми деревьями, тёмно-зелёными кипарисами и серебристой листвой оливковых деревьев, на душе словно тоже стало солнечнее.

«А с работой что прикажешь делать?» – кисло осведомился голосок в голове, и вместо залитого солнцем Турина я снова увидела перед собой чёрное лобовое стекло, по которому стекала вода. Семестр только начался, и с ним моя вторая работа, не имеющая никакого отношения к Патрику и «Искателям». Бросишь всё прямо так? Ты уж, дорогая, до лета подожди, а там у детей каникулы начнутся и можно будет строить какие-нибудь планы.

Мама в двух словах рассказала об их делах. Всё шло своим чередом – отец никак не мог найти подтверждение одной теории, которая могла перевернуть представление о правлении семьи Медичи во Флоренции, студенты за каникулы всё благополучно забыли, и маме приходилось повторять старый материал. Подобные ситуации возникали регулярно и в итоге благополучно разрешались: отец находил нужные доказательства, студенты всё вспоминали, ударно работали и успешно сдавали экзамены.

Потом я, вспомнив слова Патрика, поинтересовалась:

– Мам, а вы с папой бывали на приёме исторического общества «Миллениум»?

– Бывали, причём раза три. Встречаются историки и спонсоры и с умным видом пытаются найти друг к другу подход. Патрик туда собрался, что ли?

– И не только он, – я вздохнула. – Он сегодня встречался с одним из своих спонсоров, а тот, похоже, был в хорошем расположении духа и позвал всех нас. Патрик сказал, что это хорошая возможность для нас обзавестись связями.

К моему удивлению, в отличие от руководителя «Искателей», мама была настроена гораздо более скептически.

– Сомневаюсь, что нечто подобное произойдёт. Насколько я помню, вы все рядовые сотрудники, а ты и вовсе внештатный, и финансирование для собственных проектов вам не особо нужно. Если только Мартину?..

– Так что, ты думаешь, можно не ходить? – обрадовалась я.

– Конечно, нет! – громко возмутилась она. – Ты должна туда сходить, просто чтобы не просидеть очередной вечер дома! Пообщаться, себя показать! Джейн, тебе двадцать четыре, а ты не выходишь за порог, как пятидесятилетняя незамужняя тётка, у которой ни семьи, ни друзей!

– Ещё скажи, что мне замуж пора, – огрызнулась я, но как-то вяло. Спор был старый, и нам обеим были давно известны все возможные сценарии его развития.

Но надо отдать родителям должное – замуж они меня пока гнали не очень активно.

– Не буду, – ответила мама как-то грустно. – Этот вопрос ты для себя сама как-нибудь решишь. Но на этот приём ты должна сходить, – здесь её голос снова стал решительным. – Только оденься поприличнее. У тебя есть что подходящее?

– Найду, – буркнула я.

– Оденешься и покажешься Тее, пусть она на тебя посмотрит и оценит. Или, ещё лучше, попроси её тебя сфотографировать и пришлёшь фото мне, я погляжу. И пусть Тея поможет тебе с причёской и макияжем!

– Мама, я не хочу краситься!

– Ну, хорошо, но пусть она сделает что-нибудь с твоими волосами. Хоть завьёт.

– Может, я сама причешусь? – с надеждой спросила я.

– Тебе же будет лень укладываться, – мама, кажется, даже удивилась. – Ты просто придёшь с распущенными волосами. Нет уж, пусть Тея тобой займётся.

Я поняла, что этот бой мне не выиграть никогда.

– Я даже ещё не решила, пойду ли вообще! – это было сказано просто так, от вредности. Идти пришлось бы в любом случае, поскольку Патрик прав – от приглашений спонсора не отказываются.