Аббатство Теней - Себастьян де Кастелл Страница 12

Когда взявшие меня в плен называли меня дураком, а они делали это часто — на следующий день, я почти сомневался, что они имели в виду все разнообразные значения этого слова одновременно. Кроме фруктового, хотя такого я тоже не мог исключить, если уж на то пошло.

— Дурак замерзнет до смерти, — сказал Турнам.

Грубость его тона стряхнула с меня дремоту. Я повернул голову и увидел то, что видел каждый день с тех пор, как меня вытащили из Теней: снег, лед, скалы, гору. Я был так слаб, что путешествие стало бы чересчур сложным, если бы я по большей части просто не парил, пока монахи шагали вверх по склону горы: меня удерживали на весу теневые ленты Турнама, обмотанные вокруг моих ног и туловища. Я узнал, что имя бритоголового с отметинами в виде слез под глазом зовут Бателиос.

— Конечно, он замерзает. Холодно.

Это заставило меня захихикать и расположило к нему больше, чем к Турнаму.

— И он явно слаб, — добавил Бателиос. — И умом и телом.

Ладно, может, из этой парочки моим любимцем был Турнам.

Вообще-то какая разница? Я не собирался задерживаться в их компании.

— Я бы скормил его своему демону, — сказал берабеск, теребя обожженный кусок лацкана кожаного пальто. — Какая польза от него будет ордену?

Молодой человек посмотрел на меня сверху вниз с широкой улыбкой на лице.

«Нет, постойте, я же вижу его вверх тормашками. Это не улыбка, а сердитый оскал».

— Ты чуть не стащил меня с утеса вслед за собой. Стоило бы позволить тебе сломать позвоночник на тех камнях. Твоя смерть была бы столь же неприятной, сколь заслуженной.

«Знаешь, моя жизнь и так не похожа на десерт «дурак».

Я захихикал над собственным остроумием, что заставило меня задрожать. Я и вправду замерзал. В придачу ко всем моим ранам и недугам короткое пребывание в Тенях наградило меня лихорадкой.

— Почему ты от нас удирал? — спросил Бателиос.

Он терпеливо тащился вверх по склону, повернувшись ко мне спиной.

— Мой друг… — сказал — вернее прохрипел — я. Но мысль о Рейчисе подстегнула меня. — Мне нужно помочь моему другу.

— Животному? — засмеялся Турнам. — Разве я уже не сказал? Животные — еда, а не компания.

Его издевка напомнила мне, как он пытался внушить мне, что я ел Рейчиса.

— Как там ожоги у тебя на груди? — любезно осведомился я.

Оттуда, откуда я на него смотрел — снизу вверх, — его рычание выглядело впечатляюще грозным.

— Твой питомец уже умирал, когда мы забрали тебя из Золотого Прохода. К этому времени его труп растащили канюки и шакалы.

— Ты ошибаешься! — Я попытался закричать, но получилось нечто чуть громче хриплого шепота: — Я слышал, как он говорил со мной, когда я был в Тенях. Он все еще жив.

— Ты не был в Тенях, ублюдок, — возразил Турнам. — Ты просто падал на скалы, когда мои ленты подхватили тебя.

«Лжец, — подумал я. — Я слышал, как Рейчис меня зовет, и говорил с сестрой. Она сказала, что поможет ему!»

Вот только… Это заняло бы немало времени, верно? По меньше мере несколько минут. Падение с утеса занимает секунды. Моя одежда все еще была мокрой от пота, кожа влажной. Меня так лихорадило и я так отчаянно стремился спасти Рейчиса, что все придумал?

— Посмотри. Теперь он плачет, — сказал Турнам. — Из-за никчемного животного.

Бателиос подошел и встал надо мной, из-за меток на щеке у него был странно сочувственный вид.

— Прости Турнама. Он не видит острого клинка горя, поворачивающегося в твоем сердце. Мы прибудем в аббатство через три дня. А пока спи.

Теневая влага появилась в уголках его глаз. Черные слезы потекли по его щекам и упали мне на лоб и на глаза. Я попытался смахнуть их, но внезапно так обессилел, что сумел остаться в сознании лишь настолько, чтобы услышать слова Бателиоса:

— Бедный дурак.